Илахим
Страсть пьянит, но вот за каждый градус головная боль сильней потом.
Это будто сволочи на радость разошлись бы совесть со стыдом…
Сеешь рифму – пожинаешь скорби; и в разгаре, кажется, страда.
Чувство даже не такого сгорбит, если стало тяжелей креста.
Трудно сочетать любовь и прозу. Не испортив рифмоколею,
Я в награду, словно знак вопроса, в Библии поэзии стою.
Ах, любви нехитрая наука – знает всяк нюанс ее певец.
Что от рук отбившаяся сука до того дороже 100 овец,
Что у ног ее – пускай ошибка! - забываешь, сколь ты хищен-борз;
Что в любви не быть упорным шибко иногда практичней всех упорств.
Только бы из-за ресничных терний искры звезд горели иногда…
Все, что любишь – для меня соперник. Родственников, блюда, города.
Так Марию к Господу Иосиф ревновал в бессилии своем…
Приобнимешь, совесть-стыд отбросив по капризу – хоть бы и с бельем, -
Что окаменело – вновь живое. Яд с лекарством мне слова твои.
Словно ум твой женственно раздвоен двуязычно, будто у змеи.
Хладнокровность вновь проймет до дрожи греющую грудь – и что сказать?
Как стерпеть губами пламя кожи, выдержав сперва глаза в глаза?
Сам, как пес, срывался к прежней рвоте. Оба хороши наверняка.
Точно в жмурки – все равно, кто водит, там, где слепы оба игрока...
Другие статьи в литературном дневнике:
