volot (11:26:31 03/05/2016)
- у меня онкология. Уже год сражаюсь, в панику не впал, даже по своему бодр, но человек предполагает, а Бог располагает. Так что я временами ничего, а временами просто не в состоянии работать...Вот такие дела. Пока тяну, не прощаюсь, пока - до свидания :)
Ушёл из жизни Кутасевич Юрий Владимирович ( volot )
Вспомните его все, кто знал. Его стихи:
..."Я отпускаю вам свои грехи,
на ходиках в знак V сложились стрелки,
что ж, будем ироничны и тихи,
покуда не пришли еще сиделки.
И станем любоваться на закат,
на звезды, что рассыпались как просо,
лишь иногда вплетая в хор цикад
слова. Не ради вечности, а просто..."
***
Оставив сор, ушел девятый вал.
За горизонт, за мертвый перевал.
И на кобыле белой генерал
честь отдает всем тем, кто не ответит.
И старый друг с виной отводит взгляд,
и если ты оглянешься назад
по фонарям прочтешь - тебе не светит.
Судьбой разыгран простенький гамбит,
ты в роли жертвы, хоть и не убит,
еще встаешь, выходишь в день, не брит,
(не потому что поломалась бритва);
глядишь в экран, в газеты и в меню,
и все латаешь старую броню,
надеясь – позовут еще на битву.
терять не жалко...
Что дали просто так - терять почти не жалко…
Распался круг друзей и поредел - врагов.
Хотя еще зовут из омута русалки,
хотя еще скрипят уключины Арго.
Все тише этот звук, и краски все бледнее,
от добрых пастухов недобрых жду вестей.
Ирония судьбы – кончают жизнь на рее,
мечтавшие ее окончить на кресте.
Уже зацвел миндаль, отяжелел кузнечик.
Коснись меня рукой, погладь по волосам,
спроси меня - кто я? И вряд ли я отвечу;
не то чтоб не хочу – не знаю просто сам.
В часах, что на стене, пророчествует птица,
судьба дала мне все, закрыты векселя.
Осталось отпустить случайную синицу
и выбросить в утиль силки на журавля.
Уйду, каким пришел я в этот мир когда-то.
Останется, как шрам, мой в мире этом путь.
К несчастью, время, врач… - патологоанатом.
Все может объяснить, но только не вернуть.
Тот день
Февральский день, и был тот день таков:
как занавес в театре после действа,
снег падал из дырявых облаков,
распоротых иглой адмиралтейства.
Последний росчерк легкого пера,
заходит друг, стоит под образами.
Он смотрит вбок и говорит: пора,
одними онемевшими губами.
Да, время вышло. Так тому и быть.
Что жизнь? И коротка и суетлива…
Сократ сказал: мне смерть - вам дальше жить,
и неизвестно, кто из нас счастливей.
В санях лежит медвежий жесткий мех,
подвернутый удобно в изголовье…
На Черной речке белый, белый снег,
пока еще не выпачканный кровью.
подведем итог...
Пока зеркало не завесили
по обычаю, по старинному,
на скамье сидишь, в царском кресле ли,
сам к себе приди ты с повинною.
Вот уже плыву я без ропота
из тугой струи на широкий плес,
что-то нажито, что-то пропито,
что-то сгинуло, ну а что принес.
Время, бывшее лютым ворогом,
мелким дождиком мне за шиворот,
и вода течет с легким шорохом,
трется ласково о плешивый борт.
Но за ребрами, словно глины ком,
у последней моей пристани
под дождем стоят с черным зонтиком
молчаливые Его приставы.
31 августа (памяти М,Цветаевой)
То знак вопроса, или тень крюка?
В убогом доме, в городе на Каме,
дощатый пол, истертый каблуками,
с пятном на месте бывшего жука.
Из зеркала глядит твоя тоска,
прикрыв ключицы узкими руками.
Ты жизнь сминаешь, словно оригами
подняв петлю на уровень виска.
Выходит так, что плахой будут сени…
Закрой глаза – на веках бродят тени,
невнятный гул, как дальняя гроза.
Проклятые вопросы без ответа…
Сжимает сердце, катится слеза
от запаха сгорающего лета.
уходя уходи...
Добрый пес в конуре не поднимет тревоги.
Сквозняки, как всегда, распевают псалмы.
Тяжело поднимать деревянные ноги,
и легко говорить: «от тюрьмы и сумы…»
Уходил навсегда, притворив тихо ставни -
так всегда закрывают глаза мертвецам;
уходил от обиды, залеченной, давней,
выбирая удел и судьбу беглеца.
Мимо старой запруды - воды по колено -
паутину рукой убирая с чела...
Где-то кашлял топор, расправляясь с поленом,
и натужно жужжа, проплывала пчела.
Через несколько лет отворится запруда,
и уйдет в никуда из загона вода.
И была ли слеза на ресницах иуды
не узнает никто… никогда… никогда…
***
Проливные дожди
в октябре набиваются в гости.
И куда ни пойди –
город в мокрой листве, как в коросте.
Ночь прижалась к стеклу,
греет руки кофейная чашка,
ночь стремится к теплу,
норовит заползти под рубашку.
Одноногий торшер
темноту загоняет под кресло.
Это ясный пример,
что всему свое время и место.
Что окончился пир
понимаешь по грязной посуде.
Одинокий факир
вынимает слова ниоткуда.
И бросает назад,
улыбаясь одними губами.
Просто дует пассат,
просто поезд стоит под парами…
Это просто уже
приближается, знающий дело,
записной акушер,
вынимающий души из тела.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
