***
Н.Неизвестная - Надя Делаланд
***
Багульник зацвел фиолетовым светом
и вот иномирен теперь и лучист
кварцует всю кухню и пахнет бессмертно
весенним осенним дрожаньем свечи
багульник какой ты багульник какой ты
багульник багульник (как ты щегловит)
цвести очень больно ужасно спокойно
и ваза прозрачна и тоже болит
ведь ты не багульник конечно ты выход
сквозь это свечение в самую глубь
роение атомов собственный выдох
цветущими ветками взорвана грудь
***
видимо на фоне пережитого стресса
по дороге домой в маршрутке
мои руки начали обниматься
мне пришлось раньше срока выйти
отдышаться прийти постепенно в норму
руки мои грабли глаза ямы
***
стихи не существуют потому
что их не может быть и голосистый
кончает трелью на пределе смысла
не обращенной в общем ни к кому
на самокате лысый человек
насвистывает в сторону заката
все выше становясь и здоровей
быстрее ветра света самоката
***
поезд поезд скоро ли я тронусь
что там ест похрустывая Хронос
где-то на границе с темнотой
плачут дети жалобно и громко
что же я как мне спасти ребенка
каждого кого окрикнуть стой
ой-ёй-ёй охотники и зайцы
раз два три увы не хватит пальцев
сосчитать грядущих мертвецов
у тебя щека в молочной каше
не умри женился бы на Маше
Вере с Петей сделался отцом
не стреляй у мальчика Миколы
скрипка он идет домой из школы
повторяя мысленно стихи
Пушкина все взрослые остались
теми же и даже тетя Стася
добрая и нет вообще плохих
положи на тумбу пистолетик
посиди немного в туалете
никого не следует убить
луковое горе наказанье
я же десять раз уже сказала
выбрось пульки постарайся быть
***
есть не жильцы а есть жильцы
там в доме номер ноль
стада серебряной пыльцы
седой веселый рой
то принимает форму рук
роняющих перо
то прячет в черную дыру
жучка и за дырой
следит блестящей долготой
и мокрой широтой
дождя но это не потоп
потоп у нас потом
я не жилец я просто гость
в прозрачном и немом
полете мира твоего
но я хочу домой
***
Смутно и муторно видно фонарь и то,
как семенит на свету водянистый холод,
если листать твою руку, последний том,
класть на колени голову, уши, хобот,
можно понять другое – что нету дна
в темном колодце нежности и паденья,
это как смерть – уходишь в нее одна,
без телефона, без паспорта и без денег.
Можно не слушать и даже не отвечать,
можешь молчать, отвернувшись и притворившись.
Губы заходят справа в печаль плеча,
ловят меня за рифмы, сбивают с ритма.
Это как сон, из которого снова сон,
высунув хобот, качает меня и будит.
Дай поцелую за шею, шепну в висок,
плюну, прижму, пошлю…кто же так целует –
нет никого, только местные пустыри
анестезию пытаются сделать общей.
Нежность, как смерть. Обе зреют уже внутри.
Первая ближе. Вторая немного проще.
***
Туман спадает…я его надеваю, а он спадает…
Не мешайте мне спать…
Что же дальше?
В детстве я протягивала лицо
маме и говорила: «Поцелуй
старую птицу».
Мама смеялась: «Какая ж ты старая?»
И целовала.
Теперь я иду, бормоча себе:
«Старая птица»
И отвечая: «Какая ж ты птица?»
Никто меня не поцелует.
Другие статьи в литературном дневнике:
