Невыносимый страх он испытал, в подобном страхе близится кончина, но сердце он воспитывал, как сына, который только что был мал.
Изведал много безымянных бед; прошла душа сквозь множество коморок, в которые не проникает свет и, наконец, превозмогая морок,
лежала с Господом и Женихом и всё-таки, заброшенная снова, томилась в одиночестве таком, что, не жалея, не желала слова.
Бывал он, впрочем, счастлив, как и встарь, хоть нежностью мог утешаться реже, и он ложился на руки к себе же, как вся легла бы загнанная тварь.
© Copyright: Владимир Микушевич, 2020
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
