Дмитрий Мельников

Я ждал конца зимы, но каждый раз
круг зимний проворачивался тяжко,
и начиналась осень в тот же час,
и мне, признаться, становилось страшно,
что, не начавшись, кончилось тепло
и что темнеет бесконечно рано.
Я вглядывался в тонкое стекло,
и на меня смотрела амальгама
глазами моей призрачной родни,
которой нет уже давно на свете,
казалось, только руку протяни,
и попадешься на приманку смерти.
Я ждал. Во мне звучала тишина.
Я слышал доли тысячные герца,
заканчивалась долгая война,
но не зима. Зима осталась в сердце.
Как будто бы заходишь в милый дом,
идешь по анфиладе комнат,
но никого из старших нету в нем,
а пустота тебя не помнит.

10 февраля 2025 года

//

На той войне, на той войне
часы ты видел на стене,
все умерли, они ходили,
одни в разрушенной квартире
они ходили, как могли,
вот здесь, на краешке земли,
они смотрелись, как осколок
уюта, тишины, тепла,
напротив, со ступенек школы,
шатаясь, женщина сошла,
какой-то дед из серой мглы
тебе кричал: "Не уходите!",
еще ты клены в парке видел,
их расщепленные стволы.
На той войне, на той войне
ты видел девочку в окне,
она тебе рукой махнула,
на ней был вязаный платок,'
ты видел - танковое дуло
рождает огненный цветок,
и там солдат перебегал,
танк выстрелил - солдат упал,
контуженный взрывной волной,
как он домой теперь вернется,
как он теперь придет домой,
тогда еще светило солнце,
потом пошел под утро дождь,
потом ты ел из банки борщ,
потом ты ложку потерял,
потом опять ходил в атаку,
потом ты спал, потом ты спал,
во сне к тебе пришла собака,
и вы с ней долго обнимались
и радовались, как могли,
и два воробышка купались,
купались в золотой пыли.

Из книги "Белее снега"

//

Прости, что мне уже пора,
и нечего тебе оставить.
Сегодня солнечно с утра,
по улицам холодный глянец
разлит, как жидкое стекло,
умчалось летнее тепло,
и где искать его – не знаю,
не верится, что всё прошло,
что я надолго уезжаю,
что остается пустота
от поцелуев и объятий,
так брошенные навсегда
теряют память в интернате.
Пиши про музыку в окне,
про одинокие рассветы,
про клены старые в огне,
пиши, что любишь. Только это.
А если что со мной всерьез,
и вдруг я не вернусь оттуда,
считай, что за букетом роз
я просто вышел на минуту.

//

Сей город, называемый Авдос,
по имени латинского поэта,
был местом, где пасли овец и коз,
пока мы не построили всё это:
дома, мосты, заводы и дворцы,
и в Диком поле — наши мертвецы
не улеглись широкими рядами
под звёздами и ржавыми крестами.
И наш черёд — за мёрзлый чернозём,
за город, называемый Авдосом,
сражаться, и возможно, мы умрём.
Ты видел склянку с медным купоросом?
Вот здесь такое небо иногда,
и из траншеи, словно из колодца,
видна бывает некая звезда,
нет, я не знаю, как она зовётся,
я чувствую смертельную усталость
и сам не видел, но другим являлась.
Одна звезда в четырнадцать лучей,
волшебная, как первое свиданье,
сияла им во глубине ночей
и исполняла каждое желанье.
Рассвет над промкой теплится едва,
никак моя не кончится простуда,
пусть каждый скажет главные слова
и пусть они исполнятся как чудо.
Я верю в то, что смерть не навсегда
и что воскреснут павшие герои,
и пусть горит волшебная звезда
над городом, разрушенным, как Троя.
31.12.2023

Другие статьи в литературном дневнике:

• 11.02.2025. Дмитрий Мельников