В ручейках утонули кораблики.
Небеса, покачнувшись, уплыли.
Мою маму три раза ограбили.
Мою родину – похоронили.
Мы поставили дверку железную.
Мы укрыли окошко решёткою.
Помянули её бесполезную
И залили, как водится, водкою.
И ушли переулками шаткими,
Растекаясь долинами низкими,
Где сороки трещат демократками
И дворняжки глядят коммунистками.
***
Все ходили вокруг и искали врага -
Ведь всегда же найдутся причины.
Мне ж запомнились только большие снега,
Голубые от снега равнины.
И на фоне сверкающих этих снегов,
Обжигающе лютых морозов
Так бессовестны поиски лютых врагов
И неслышны гудки бомбовозов.
И так глупо кричать и стрелять на бегу
Под холодным заснеженным небом.
И единственный выстрел утонет в снегу.
Человек станет розовым снегом.
Так проносится жизнь - суетясь, мельтеша,
Превращается в смерть, застывая.
И закружится лёгкой снежинкой душа
В белом танце - не тая... не тая...
***
Ты меня приручила, как волка,
обещая уют и покой.
У любви в сердце узкая щёлка,
остальное - тревога с тоской.
Прожил я, кровожадно-беспечный,
хулиганский свой, волчий свой век.
И средь вашей толпы человечьей
я давно уже не человек.
Я давно уже узник холодный,
заплутал меж корней и ветвей.
Вслед тебе я взираю с голодной
и безумной любовью своей.
И, внимая грядущему гимну,
утопая в прошедшем снегу -
я с тобой, вероятно, погибну -
но и жить без тебя не смогу.
***
Верность этой земле – для меня не пустые слова.
Я приплыл бы сюда без руля, без ветрил и без карты.
Чётко врезалась в память опавшая эта листва,
горечь этой полыни, берёз чёрно-белые кадры.
Этот северный сон никогда не закончится. Быт
здесь наглядней и проще, чем в центрах помпезного рая.
Здесь недавно угас домострой, да и палеолит
был не так уж давно, а тем паче – изгнанье Мамая.
В голосах моих предков слышны и болезнь, и печаль.
В ожиданьи последнего вздоха, последнего чуда
здесь немало нарублено дров сгоряча. Сгоряча
и стаканы летят, и хорошая бьётся посуда.
По сравненью с варягами мы – как огонь пред водой,
но огонь остывает, и горько томиться похмелью.
Наши рыхлые пашни питались кровавой войной,
отмывались слезами, баюкались долгой метелью.
А на белом снегу так отчётливы наши следы!
Наши тени скользят вдоль заборов – их не перегнать нам.
За заборами гаснут вишнёвые наши сады,
и глаза привыкают к зияющим дырам и пятнам.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
