Наталья Возжаева
гори им
Назовут Марией – живи Марией,
Что бы там об этом ни говорили.
Как придёт пора выпускать младенца –
Ты положишь в ясли большое сердце,
Что среди соломы и морд овечьих
Будет биться болью нечеловечьей.
Прикрывая рану под левой грудью,
Будешь ждать волхвов, но даров не будет,
А пойдут на боль твою пастухи,
Унесут в холщовых мешках стихи,
Те, что станешь петь, заслоняя ясли,
И звезде гореть негасимо, ясно.
Назовут Марией – живи Марией –
Фитильком лампадным. Терпи. Гори им.
надежда
Вытирает мокрый лоб седой хирург.
В этой бойне даже фельдшер – демиург.
Тряпку в зубы, водку в глотку махом–ррраз!
И летят кадрили-вальсы в гнутый таз.
Эх, пошла гулять Надеждина нога
«По долинам и по взгорьям», по лугам.
Нет не так, проникла в них гнилой водой.
Бог с ногой, Надежде двадцать. Кончен бой.
В общем часть Надежды там похоронили.
Часть жива. Ещё остались крылья.
Любит Надя молодого лёт чи ка
Он оставит в небе подпись с чёрным росчерком.
Алым маком обернётся самолёт.
Сердце Надино стучит, но не живёт.
А война сдыхала тяжко, некрасиво.
Откосила, отожгла, отголосила.
У Надежды косы русые в пробор.
Баб, как грязи, мужиков же недобор.
Есть надежда у Надежды на завод.
Тот любую, даже битую, берёт.
Ацетон, дубитель, полиэтилен.
Трудно Наде поднимать страну с колен.
Что калекам – там двуногим нелегко,
Но за вредность выдавали молоко.
Только, видно, было мало молока.
У Надежды отнимается рука,
Искривление спины и диабет.
Инвалидность в тридцать с лихом бабьих лет.
Так Надежда без надежды и жила.
Вот и всё.
Потом Надежда умерла.
Тебе
Пускай пустеет наших дней поленница.
Горят, в костре негаснущем, горят...
Смотри, как тополя в июне пенятся
Воспоминаньем снега декабря.
Что возраст? Звук, пока не отразит его
Серебряная, тающая мгла.
О нём напомнят строго и пронзительно
Правдивые до жути зеркала.
А ты пройди, не подавая повода,
Не глядя в них и я тогда смогу
Тебя уверить, что ещё мы молоды.
Солгу, но как прекрасно я солгу.
такая осень
Приморской ночью низких звёзд без счёта,
Но это позже, а пока – закат.
Антоновки горят тугие щёки,
Подсвечивая снизу облака.
Мы так близки – касаемся локтями.
Цветы и хмель в лохматой голове.
Такая осень – целоваться тянет
Двоих, проживших в сумме целый век.
Чего желать? Да ничего не надо.
Вина налью и яблоко сорву.
Иди ко мне, мы будем листопадать
В уставшую, осеннюю траву.
И в мире отвлечённости понятий,
Где люди слишком много говорят,
Есть место, где трава слегка примята,
И яблоки закатные горят.
Другие статьи в литературном дневнике:
