Первый снег... Википедкина???
Почитайте, пожалуйста, рассказ «Первый снег», пояснения я дам после него. Рассказ был опубликован в 1990 году в номерах 3 и 4 «Таганрогского вестника» с предисловием об авторе редактора И.Чернова. Архив газеты разрешает только скачивать в pdf, так что пришлось перепечатать вручную, но не пожалела об этом.
КОРОТКО ОБ АВТОРЕ
В. А. БЫКАДОРОВ РОДИЛСЯ В ТАГАНРОГЕ В
1940 ГОДУ. РАБОТАЛ КРАНОВЩИКОМ В МОРСКОМ
ПОРТУ. ОКОНЧИЛ ВГИК. РАБОТАЕТ ЖУРНАЛИСТОМ
В МОСКВЕ.
Рассказ этот Владимир Быкадоров принес в редакцию
«Таганрогской правды»... двадцать пять лет назад.
Трудно теперь сказать, почему рассказ не был напечатан,
но с именем Быкадорова у меня связано представление
о неуемном терпении.
Двадцать лет назад была сделана попытка опубликовать
все ж прозу В. Быкадорова в нашей газете, но...
пришли в редакцию его товарищ и из порта и запретили.
То ли они слишком узнали себя, то ли, по их мнению,
человеку, уволенному из порта, публиковаться в
городской газете было непозволительно.
Правда, и в порту отношение к В. Быкадорову было
неоднозначным. Однажды я слышал такой разговор:
«Куда подевался Быкадоров? Почему он не научит
этих болванов работать на кране?». Нынешние крановщики
управляют портальными богатырями мастерски,
но В. Быкадоров работал, как бы точнее выразиться,
изящно! С причала или с палубы он мог поднять грейфером
спичечный коробок и, не расплющив, передать
в руки грузчику. После его выгрузки вагоны с углем
не подметали: пол был чистым.
Невероятно, но факт.
Что самое любопытное: до сих пор В. Быкадоров не
опубликовал ни строчки своей прозы. «Запрещенный»
портовиками рассказ, разросся в роман о порте, а назы-
вается он «Богудония».
Итак, открываем новое имя. В добрый час, Владимир
Акиндинович!...
Игорь ЧЕРНОВ (один из редакторов «Таганрогского вестника»).
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Первый снег выпал в конце декабря. Выпал ночью — глубокий, пушистый—и осветил всю Богудонию. Лунные лучи, скользя по снегу, влетали в окна. Нина открыла глаза и... зажмурилась: «Утро? Так скоро!» Ведь только легла, не выспалась, не отдохнула. Байковый халат показался таким тяжелым, что и рукой не двинуть. И вот откуда-то свет, осторожный и матовый — с улицы, малиновый и бойкий — от раскаленной плиты.
В кроватке посапывал сын. Разбросался, раскрылся. Его руки и ноги, его лицо становились то розовыми, когда луна заходила за тучу, то бледными, когда лунный свет теснил малиновый. Нина укрыла ребенка, посмотрела на часы — полночь.
Она подошла к окну. Богудония — южная окраина города — с её улочками и переулками на покатых боках глубоких балок, изрезавших приморский обрыв, - тихо постанывала в шелесте ветерка. Пологие спуски к побережью, словно сутулые плечи, прикрывали от непогоды дома и деревья в палисадниках. И всё это было в снегу, лишь кое-где в этом рельефном , голубом, бледном пространстве чернели заборы, трубы, да поставленные ребром у заборов рыбачьи лодки.
— Зима! — удивилась Нина. – Зима пришла.
Холодная погода донимала своим неуютом давно, а снега все не было. И вот снег принес настоящую зиму. А это значит, потекут однообразные дни — студеные, метельные, светлые. Хотя о чем грустить? Это не просто снег — появился и исчез, не просто мелькали дни, не просто вспыхивала и гасла надежда — проходила жизнь, пять лет, три года, год — не вчера ли это было? Все так несложно и все так необъяснимо — на глазах ускользает время, но никто этого не видит.
Однажды Нина и Сашка заметили друг друга. Сыграли свадьбу в кафе, родили сына.
Сын рос. Она работала, а муж мотался по стройкам, к семье наведывался изредка, присылал деньги. Жизнь это или? Смотря как взглянуть. Таких взглядов, советов, что ли, Нина выслушивала много. Однако оставить мужа не подумала ни разу. И в своем одиноком положении находила блестки утешений. Сын подрос, уже не расспрашивал об отце, а сам рассказывает о нем с такими подробностями, на какие только способна была его детская фантазия. Поговорив об отце, переключался на детсадовские сказки.
Вот недавно нянечка рассказала им такое... такое... «Что ты, мамочка, и на голову не натянешь!» — захлебывался от восторга Сережа. «Жил-был слон, а глупенькая птичка-невеличка подсунула слону яйцо.
Высиживай, слонушка! И слон высидел-таки, появился птенчик: слоненок — но с крылышками... Ай-яй-яй, мамочка! У нас взрослая нянечка и все мы ей верим-верим...» Нина слушала сына и испытывала страх: что сказал бы он, если бы она осмелилась для него привести в дом нового отца? Нет, нет, такое исключено. А Сережа как бы подтверждал, что это исключено: «Приедет папа, я расскажу ему о слонушке с крыльями»...
От окна потянуло свежестью, видимо, ветер изменил направление, она зябко поежилась. Нина расстелила простынь, бросила подушку в изголовье, подержала другую, раздумывая, класть рядом или не надо, взбила, положила все-таки, упрекнув себя в том, что можно каждый раз и не убирать постель, кому это надо? Легла . К ак ни старалась, заснуть не могла. Считала и до ста, и до тысячи, и сквозь счет прорывались к ней безответные вопросы: где он? как он? с кем он?,.,
Купила как-то карту, вместе с Сережкой делали они отметки в тех местах, где работал их папаня. Отмечали время. Одну стройку пустили в строй, другую... А он откликался с четвертой.
Поначалу, сразу после женитьбы, прилетал чаще, скучал по дому, в последнее время стал задерживаться. Последний раз звонил из Сургута.
Разговора не получилось, хотя почувствовала Нина, что- то тревожило его, беспокоило. «К ак вы там... как вы... — кричал он в телефонную трубку, не слуш ая ответа, перебивал: — Алло? Ал-ло...» Ее «нормально» не слышал, связь, наверное, была плохая.
Зачем он ездил? Чего ему не хватало? «Летун. Чужой муж», — жалели Нину женщины, но она уклонялась от таких жалостей. И в таком вот роде проводила она дни, месяцы, годы. Даже оправдывала мужа: если бы не он, то кто возводил бы стройки? Нужны и стройки. Или нет?
Печь потухла. Комнату заполнил слабый лунный свет. Когда они поженились, она работала приемосдатчицей в товарной конторе порта, после закончила институт и перевелась в бухгалтерию.
В бухгалтерии тесно: справа Мария Ивановна, слева Наташ ка, напротив Валентина и еще три женщины, в углу Жора Вашакадзе. Жора добрый, покладистый и, если человека, который рассказывает один и тот же анекдот, можно назвать разговорчивым, то — разговорчивый. Был у него свой, родной, что ли, анекдот. « Шёл грузин по базару, спрашивал у торговок: «Это ворона? », «Курица!» — возмущались торговки. «Но скажите, это ворона?» «Курица, я ж говорю! » «А я не сказал бы, что это курица»... Наговорившись, начинал петь: «Когда поднимается солнце, мы поднимаемся тоже, пьем цинандали, пьем и пьем, и пьем, но... когда поднимается солнце, мы поднимаемся тоже». «Эх, красавица, — сказал однажды Жора Нине Прохоровой, - если б не суровый закон моих предков, украл бы я тебя у твоего бродяги». Он открыто дарил ей цветы к праздникам, был для женщин в бухгалтерии неисчерпаемым источником неуемного их словоблудия.
Оказал свое волшебное действие первый снег и на будничную жизнь в конторе. Женщины повеселели, задвигали стульями, захлопали ящиками столов, выплеснули из тайников своих сердец вороха новостей. И с такой нежностью, с такой тоской произносили: «Ах, снег!» — как произнесли бы: «Ах, где мои семнадцать лег...» Стосковались не снегу. А он и правда — разукрасил побережье, заводские постройки, портовые причалы,
освежил, помолодил их. Женщины, заглядывая в пудреницы, присматривались: не стали и они моложе в эту ночь? Вот и вздыхали: ах, снег.
Дружно принялись за дело, время от времени отрывались от бумаг, посматривали в окна. Жоры Вашакадзе не было, и Мария Ивановна спросила:
— Где эго наш Георгий?
— Наверно, покупает Нине цветы.
— Да, да, скоро ж праздник, — напомнила всем Наташка.
Засмеялись. Но нехорошо как-то, словно грязный след оставили на чистом снегу. И смолкли. Стыдно стало. Дома у Марии Ивановны и у Наташки складывалось всё благополучно, поэтому они как бы имели право подтрунивать над неудачницами. Удавалась шутка или нет, на это внимания не обращали. Вашакадзе иногда говорил Марии Ивановне: «Если бы тебя, Маша, распилить пополам, я украл бы одну половину себе, несмотря на строгий закон моих предков». Мария Ивановна действительно была необъятно широка. А Наташка — как синичка. Может быть, потому в их семейном очаге и горел ровный огонь, что комплекциями своими были они женщинами крайностей.
У Нины все в меру: росточка среднего, грудь не роскошная, ножки с изъянцем, словно у перетренированной танцовщицы, так ведь все на ней — и женская и мужская работа, и забота, вот красотой и не выделялась, потому никто на неё, кроме Жоры, особенно-то и не засматривался. Да её это как- то и не трогало. Она вся — в цифрах! Цифры, цифры, цифры — удивительно емкая форма сознания, ее можно наполнять каким угодно содержанием: временем, километрами, килограммами, всем, кроме чувства.
Можно сказать: люблю безмерно! Но не скажешь: люблю километрами да ещё и в квадрате, в кубе, в энной степени.
Получается чушь. И все-таки цифры — это замечательно. Есть в них строгая своя логика: мне двадцать пять лет — этим сказано много.
Смех подруг исподволь раздражал Нину. Она не жена, не вдова, а так — неизвестно что. Объект для насмешек.
Сегодня о цветах говорят, вчера: «В тихом омуте черти водятся », — шушукали. Да ладно. Есть цифры, цифры, цифры. Когда он вернется? Через год, через два или через три дня? Зачем он звонил? Что его так волновало? Почему не написал письма? Что можно сказать за эти минуты телефонного крика?
— Вы знаете, — не помещаясь на стуле, усаживалась Мария Ивановна, — мы поссорились с Колей.
— Что вы говорите? — делая вид, будто не верит, спрашивала Наташка.
— Храпит паразит, — простодушно докладывала Мария Ивановна. — Д а мне ж и грозит, когда его толкнёшь: уйду от тебя! Да иди, говорю, только не задерживайся. Он поднялся, выглянул в окно да как заплачет: куда я пойду, если там снег... Он! — она ухватилась за край стола, чуть, не упала.
(Окончание следует).
(Окончание. Начало в № 3).
Мария Ивановна подкладывала под себя доску, но и доска не помогала, когда тело её перевешивало на ту или другую сторону.
— Вовремя снег выпал, — сказала Наташка. Опять посмеялись. Женщины представили Колю — сухонького, кроткого старичка— плачущим и гонимым.
— Твой-то приехал из Испании? — спросила Мария Ивановна Наташку.
— По-о-длец! За Кармен тыщу рублей заплатил.
— За какую Кармен?
— Да что поет: я тебя заставлю полюбить, но... в статуэтке.
— Что? Может, за живую?
— Помолчи, гуля! — обиделась Наташка. — Видела я, от твоего крыльца лапищи сорок шестого размера проложены, а? Чьи? — и к Нине: — Перехватила б хоть одного толстолапого, рядом живете...
Валентина не ответила Наташке, да, это ее Кузя «наследил ». Похвастать семейным благополучием она не могла, вот и помалкивала. Кузя, послушный и добрый простак, откалывал номера в дни зарплаты, оглушая Богудонию колокольным басом. Но вчера было тихо, и Нина не знала, что там у Валентины могло произойти, что такое предосудительное «видела» Наташка.
И тут подумала, неизвестно еще, что лучше: ждать далекого, да
милого, или гнать близкого, да нелюбимого?
— Нет, ты подумай, тыщу рублей за.., статуэтку...
Веселое настроение женщин испарилось, как только появился начальник порта.
— Отчет! — напомнил он, спросил: — Вашакадзе вышел?
— Здесь, здесь он, здесь...— Мария Ивановна показала рукой на стол, за которым должен был сидеть Жора и которого там не было, повела рукой:
— Ох, где ж он? Небось, чай... ой!.. — махая руками, Мария Ивановна не удержала равновесия и соскользнула на пол. Лев Николаевич помог ей подняться.
— Сидите, сидите крепче, — засмущался он. — Работайте. И вышел.
— Стату-э-э-эточка, — Мария Ивановна положила толстые руки на стол, спросила: — Нина, да не обиделась ли ты? Мы тебе добра желаем, а муж в Сибири — это не добро...
— Прохорова! — обращаясь к Нине, просунул голову в дверь вахтер. — Там к тебе какой-то этот, как его, ну, чёрт прётся. Ни пропуска у него, ни стыда, ни совести.
Нина подхватилась, вмиг выбежала. То-то сердце болело! Нина выбежала, а на порог — Вашакадзе, спросил:
— Где Нина?
— В больницу забрали... к врачу, — сказала Наташка, подмигивая женщинам, мол, давайте разыграем его.
— Что с нею? - Искренне огорчился Жора .
- Высокая энергия, — серьезно сказала солидная Мария Ивановна.
— Не путаешь, Маша? Может, давление высокое?
— Все может быть, — поддакнула Валентина, поднялась, взяла чайник, пошла по воду. Пора было и почаевничать.
— Сашка приехал! — Нина остановилась на вытянутую руку от мужа, за грудь схватилась, да и застыла. Верить — не верить? Он — не он?
Сашка стоял и молчал. Рыжие волосы торчали из-под кепки. Пальто на нем чужое, не его — рукава короткие. Шарф не закрывал душу: верхняя
пуговица рубашки расстегнута, видна была красная кожа. На юг ехал, свою одежду оставил, небось, другу. Мелькнула мысль: не на юг, домой все же ехал он. Насовсем. На щеках ложбинки, в них прятались лучики вот-вот готовой расцвесть улыбки. Глаза призывно звали к себе. Он магнитом расставил руки — и она мгновенно оказалась в его объятиях.
Шептала: «Сашка! Сашка!» С радостью, дрожа и напрягаясь, и плача, колола губы о щетину.
— Где Сергей?— спросил он.
— В садике.
— Правда? — уточнил он, а в голосе недоверие.
— Да ты что, Саш! — она отстранилась, взглянула на него, но видеть его мешали слезы, и она стерла их ладонью.
Домой шли как молодожены. Праздничное настроение их усиливали солнечный блеск и чистота снега. Сашка делал вид, будто знал тут всех,улыбался прохожим, здоровался, и встречные, хотя многие и не знали его, отвечали ему улыбками. Только Валентинового Кузю назвал он правильно.
— Привет, Кузьма Иванович! Как дела в порту?
— Пусть он провалится, — ответил Кузя. — Вот антрацит выдали.
Антрацит выделялся на снегу — вот уж уродину создала природа: ничего черней и придумать нельзя, а блеснет гранью на солнце — и самый чистый снег затмит белизной.
Как душа в человеке: непривлекателен вроде человек, но сверкнет его душа — и покорит всех своей истиной. Кузьма натоптал черную тропу во двор. И, глядя на эту тропу, Нине было не по себе, вот как от недоброго предчувствия.
Пришли домой. Сашка остановился на пороге. Его поразили чистота и уют: прибрано, выглажено, выкрашено, подметено. Около детской кроватки
стоял коробок с игрушками, пистолет на стульчике у двери. Две... две подушки на постели... Нина, уходя, не убрала постель.
— Кто с тобой спит? — сразу спросил Сашка.
— Сережа... рассказывал сказки, да и уснул, жалко будить было, — соврала Нина.
— Почему игрушки в ящике? — тревожно спросил Сашка.
— Подожди, вечером будет — ой... Раздевайся, я печь затоплю.
Сашка снял рюкзак, бросил на пол. Нина расстегивала его пальто, смотрела: перед ней стоял большой, сильный мужчина — ее муж. Она неловко улыбнулась, припала к нему. И заговорила, ни о чем не думая, о своем наболевшем, накопившемся, невысказанном. Время остановилось. Она ласкала мужа, ловя себя на том, что, не будь одиноких ночей, не испытала бы она вот этого радостного счастья.
Скрипнула дверь. Они не услышали. Стук повторился настойчивей. Сашка разорвал поцелуй, оглянулся: дверь закрывалась.
— Дома Нина? — послышался из сеней мужской голос с акцентом.
Сашка открыл дверь. С букетом алых гвоздик, с тортом в комнату шагнул Жора Вашакадзе.
— Я в больницу, — сказал он вместо «здравствуйте»,— а в в больнице: не поступала!
— Познакомьтесь, — виновато улыбнулась Нина, поднимая шарф с пола.
Она в полупоклоне смотрела на мужчин, а сердце так и закатывалось: вот тебе и уголь на снегу! И ожидала самого плохого: вспышки ревности со
стороны мужа, нетактичного слова со стороны Жоры. Но ничего страшного не произошло, назвав себя по имени, мужчины пожали друг другу, руки.
— Раздевайся,- проходи, — Жора приглашал, словно гостя, Сашку.
— А у вас по какому случаю торжество? — спросил Сашка.
—Это мой муж, — внесла ясность Нина.
— Я так и знал, — замахал руками Жора — Это верно, всегда мне не везет! Хочешь, друг Саша, послушать анекдот? Если не боишься умереть со
смеху, слушай: идет грузин по базару, спрашивает торговку: «Это ворона?— Курица!» — возмущается торговка. — «Я спрашиваю, это ворона? — Это курица, говорю!— Говорить и я могу...» Наговорился, запел: «Когда поднимается солнце, мы поднимаемся тоже. Делаем дела и пьем, и пьем, но... когда поднимается солнце, мы...» Друг Саша, если бы не строгий закон моих предков, я украл бы твою жену.
Поднялся и ушел.
Нина вешала пальто и шарф на вешалку. Сашка снимал и натягивал на себя вроде неторопливо, вроде основательно, но, показалось Нине, обиженно.
— Сашка, — спросила она, — ты что-нибудь подумал?
— Угу, — кивнул он.
— Ну и глупо.
— Зайцу понятно.
Как оно, вот это бывает? Ну, кто его просил, этого Жору? Ну...
— Что ты подумал? — кривя губы, чуть не плакала Нина.
— Не пойти ли нам в садик? Я хочу к Сереже!
— Так спят они, подожди, вечером и пойдем.
— А! Тогда скорей воды, умоемся с дороги, причешемся...
Он побрился, переоделся, и оказалось, что Сашка — совсем еще молодой мужик! Да и сколько ему? Двадцать восемь лет от роду.
Торопиться было некуда, по расчищенным от снега тротуарам шли они не спеша. Нина наблюдала за мужем, на щеках ее бледнели ямочки, в которых
притаились озорные улыбки. Ей было хорошо и тревожно. Ну, как сейчас скажет: после праздника уезжаю?.. Ну, если что-то там сверхважное, такое, что без него и построить-то нельзя, позовет его? В Сибири, па Севере, на Дальнем Востоке... Что за огромная страна?..
Пропуская машины, остановились на перекрестке. Сашка странно смотрел
на жену, молчал. Вроде любовался тем, как она то улыбалась, то хмурилась, то снова улыбалась. Обнял ее за плечи, поцеловал в висок. И воспоминание
об угле, Кузином угле, вызывало тревогу, но куски антрацита ослепительно сверкали крохотными своими гранями. И Нина спросила напрямик:
—- Саша, ты не уедешь?
— Никогда, — ответил он.
Как просто, единственным словом уничтожил он немыслимую тяжесть ее тревоги. Шли дальше. Он пояснил причину этого «никогда». На буровой услышал он разговор о том, как автомашиной сбило ребенка. И вот вместо того, чтоб идти на работу, он бросился на телеграф, вызвал Нину на переговоры... услышал ее голос, только работать все равно больше не мог. Взял расчет и прилетел домой.
-Если чужого мальчика сбило, — говорил Сашка, — то где гарантия?..
Нина побледнела. Неужели, думала она, к покою, благополучию, счастью гонят нас непокой, недостаток, беды? Неужели доброго слова, например,
родителей, мало, чтобы мы поступали благоразумно? Как он устроен, как он странно устроен этот мир...
У арки детского сада остановились. Дети бегали по двору, играли в «казаков-разбойников», лепили снеговиков, а двое возводили дворцы. День мерк. Стены соседних домов и деревья вокруг покрывало туманом.
Снег не таял, но поверхность его, подтаяв за день, была гладкой и скользкой.
Сашка не узнавал сына среди ребятишек, все они казались ему на одно лицо и отличались лишь одеждой. Вот малыш-строитель втолковывал
другому, какой умелый мастер у него папа. Единственный!
—А может он построить дом выше беседки?
— И даже выше клена!
—Ну-у, не-е... нет.
—Что нет? Что?
—Если выше клена, то дом упадет.
—Упадет? Если построит мой папа? Да ты просто глуп, Кеша.
Малыш оглянулся так резко, словно его встряхнули. И в его ясном личике, как в зеркале, Сашка узнал себя. Характерная лепка упрямого подбородка
выдавала Прохорова. Сашка улыбнулся. Нина смотрела на сына, на мужа. «Первый снег — первая радость», — прошептала она, собираясь думать об этом долго- долго, как это привыкла делать бесконечными ночами, однако
звонкий голос, крикнувший: — Па-ап-па! —прервал её раздумья.
И она, и Сашка бросились навстречу к несущемуся к ним ребенку, чтобы подхватить его, если он поскользнется на первом снегу.
Великолепный, жизненный, душевный рассказ! Да, это социалистический реализм, отстаивающий любовь к Родине, идеалы доброты, верности, ценности семьи, простого человеческого счастья. Вот ведь как задел! Его не мог написать подлец и русофоб. А наткнулась на него совершенно случайно.
Род казаков Быкадоровых – очень знаменит. Читая материалы о расказачивании и раскулачивании, узнала и о тех Быкадоровых, которые боролись с большевиками и вынуждены были эмигрировать. В поле зрения оказалась сначала страница двенадцатилетнего Ярослава Быкадорова http://www.stihi.ru/avtor/yar200550 , однофамильца, написавшего о своей родословной http://www.stihi.ru/2017/11/27/9894 :
Моя родословная
Ярослав Быкадоров
ОТ ЯРИКА ДО ЯРОСЛАВА
(моя родословная книга)
(... Пусть это даже и неверно, да не всё ли равно...
"Особняк" Уильям Фолкнер)
Ярослав Алексеевич Быкадоров - это я.
Родился я в 2005 году. Мне двенадцать лет, учусь в седьмом классе, в свободное время занимаюсь волейболом в спортивной секции. Кем хотелось бы мне быть, когда вырасту, пока не решил, время покажет.
Алексей Владимирович - мой отец, спортивный врач по профессии. Родился он в 1974 году.
Владимир Акиндинович - мой дед по отцовской линии, журналист, сейчас на пенсии. Он родился в 1938 году.
Акиндин Матвеевич - мой прадед, по социальному происхождению - крестьянин. Родился он в 1906 году. В 1941 году был мобилизован, служил в 38 стрелковой дивизии 19 армии. Погиб под городом Вязьма 5 октября 1941 года. В Смоленском котле погибля не только 38 СД, но и вся 19 армия.
Матвей Дмитриевич - мой прапрадед, донской казак. Год его рождения - 1879-й. Он был младшим казачьим офицером, Георгиевским кавалером 4-й степени за участие в боях на японском фронте. В Гражданскую войну 1918-21 гг воевал за царскую Россию. Умер в январе 1955 года.
Дмитрий Степанович - отец Матвея Дмитриевича, его даты жизни документально не подтверждены, но со слов старших родился он в 15.07.1868 - 18.05.1958.
Степан Тимофеевич - отец Дмитрия Степановича - 8.12.1835-2.08.1893.
Тимофей Трофимович - отец Степана Тимофеевича - 7.05.1805-5.07.1887.
Трофим Борисович - отец Тимофея Трофимовича - 2.08.1780-8.03.1846.
Борис Сергеевич - отец Трофима Борисовича - 15.03.-14.12.1814.
Сергей Ярославович - отец Бориса Сергеевича - 28.07.1730-10.08.1783.
Ярослав Алексеевич - отец Сергея Ярославовича - 24.08.1705-4.03.1786.
© Copyright: Ярослав Быкадоров, 2017
Свидетельство о публикации №117112709894
Эта фраза заставила искать дальше: Владимир Акиндинович - мой дед по отцовской линии, журналист, сейчас на пенсии. Он родился в 1938 году.
В избранных у Ярика оказались два автора: Акиндин 2 http://www.stihi.ru/avtor/pawelvorkutin и Акиндин 3 http://stihi.ru/avtor/pavelvorkutin . Решила проверить в поисковике: набрала на сайте стихи.ру Владимир Быкадоров и получился Акиндин 3. А где ж тогда Акиндин 1? А он оказался точно таким же Владимиром Быкадоровым, но на сайте Проза.ру http://www.proza.ru/avtor/akindin1
Выход на дневник Акиндина тоже нашёлся в поисковике Яндекса http://www.proza.ru/diary/akindin1&s=1 , где много интересных статей про казаков, по истории, а также есть подтверждение, что страница принадлежит Владимиру Акиндиновичу Быкадорову. У Быкадорова есть ещё одна страница, собеседникам он так и говорит, что это его страница, - Глеб Хлебников http://stihi.ru/avtor/glebhlebnikov2
Страницы Акиндин 2 и 3 – чисто литературные, здесь много отличной поэзии по славянской тематике, есть даже переложение Велесовой Книги в стихи, а также сонеты Шекспира. В 2017 году Владимир Быкадоров поучаствовал в конкурсе Марины Волковой на странце «Велесово Слово» http://vk.com/velesovo_slovo ВКонтакте , попал в списки авторов сборника «Живая вода».
На странице Акиндин на Прозе. ру кроме рассказов, есть сценарии пьес, одна из них называется «Воркутины», главный герой в ней Павел Владимирович Воркутин, 70-летнего возраста (пьеса на Прозе была опубликована в 2014 году). Вот первое действие http://www.proza.ru/2014/10/25/1198 . Возлюбленная Павла Владимировича, Елена, называет его Павловолодей. И ещё одна особенность у ников страниц:
Акиндин 2 – pawelvorkutin, Акиндин 3 – pavelvorkutin . Уж не по этой ли пьесе с Павловолодей?))) Таких совпадений просто не бывает!!! А теперь самое интересное. Очень может быть, что были открыты и воевали на сайте с эфемерными «русскими фашистами» ещё две страницы в честь главного героя этой пьесы, а именно Владимир Павлов 8 и Владимир Павлов 10, которые автор прикрыл от усталости. Это всё тот же Википедкин!!! Зачем-то понадобилось сыграть отрицательную роль тяжеловесного ворчуна, у которого в стихах либо нелепица, либо инверсии. Только если на страницах Акиндиных славянство почитаемо, то на этих новых страницах – наоборот, поругаемо. А древнегреческая тематика, скифы, баталии – один к одному. В качестве Павлова он друзьям тоже врал, что, мол, он – пчеловод с 55 параллели Владимир Ермолаев и что 1954 года рождения))) Конспирация! Журналист, окончивший ВГИК, поездивший по СССР – этим объясняется многое. В интернете можно всё, даже если есть раздвоение личности. И судил, видимо, по себе, когда открыл мнимую двойственность Константина Сазонова, найдя другого, с Эха Москвы, помершего в 2016 году, и другой поисковый отряд «Исток» - Прохорова, а настоящий «Исток» К. Сазонова так и не обнаружил.
На всех страницах слышится павловский говорок, его ни с чем не спутать, как бы ни хотелось автору.
Давайте сравним! Вот эти реплики Павлова отсюда http://www.stihi.ru/rec.html?2018/12/17/5164
Рецензия на «Антирусофобская песенка» (Елена Гусельникова)
Актуальную тему Вы подняли, Елена!
Что-что, а "бросаться какашками друг в друга" наши люди умеют хорошо. Покритикуешь за дело кого-нибудь и получишь в ответ мутный и зловонный поток грязных оскорблений и злобных ругательств. Что же касается стикера "русофоб", то он сейчас стал очень популярен в "разборках" между людьми, в том числе и на Стихире, причём его используют наряду с другими оскорблениями типа "болван", "дурак", "враг народа", "холопская морда" и т.д. Лично я называю так только тех, кто действительно ненавидит Россию и всё русское и советское, явно действует во вред нашей стране и "льёт воду на мельницу" врагов России и Русского мира. Гликман - русофоб, Костинский - русофоб, большинство местных украинских националистов-необандеровцев - тоже ярые русофобы, Вовка Муковнин - русофоб... Но клеить этот "стикер" на лоб всем подряд, кто мне по той или иной причине не нравится, я точно не стану, ибо это выглядит просто глупо. Русофобами надо называть только тех, кто этого действительно заслуживают. Только так и никак иначе.
С уважением и пониманием, Михаил
Михаил Крюков 17.12.2018 13:18 • Заявить о нарушении
+ добавить замечания
Уважаемый Михаил! Вы забыли упомянуть ещё одного "русофоба" – меня. Правда, дело здесь в том, что я упорно не хочу считать Россией кусок, доставшийся одной подлой харе при криминальном дележе в Беловежье. Не так Родина складывается. Не так...
Владимир Павлов 10 17.12.2018 17:52 Заявить о нарушении
Я был бы не против, чтобы Россия была в границах СССР или бывшей Российской империи. Вот только многие наши бывшие "братья" с этим категорически не согласятся. Недаром в странах Балтии или на Западной Украине весьма популярен лозунг: "Лучше с чёртом, чем с Москвой". Чтобы вернуть эти земли в состав России, всех местных, имеющих такое мнение, нужно уничтожать поголовно, "выжигать" их огнём и мечом. Вы согласны с таким подходом, Владимир? Тогда можно идти восстанавливать нашу былую великую империю.
Михаил Крюков 17.12.2018 17:55 Заявить о нарушении
Нет, Михаил. Такое мне и в дурном сне не приснится. Но и результат этого дележа не имеет будущего. "Родина", в которой процветает воровство, распродажа территорий иноземцам, где душится просвещение и процветает мракобесие в образе поповщины и родноверского бреда, нагло провозглашающего своё духовное родство с немецким фашизмом, где чиновная мразь открыто заявляет, что молодёжь стране не нужна – это отечество?! Так что я в таком случае русофоб, Миша. Не стоит слишком играть этим словом. И называть русофобами тех, кто обличает лжероссию. Не имеющую будущего. Беда свершилась, и никто из горлопанов патриотов и пальцем не шевельнул, чтобы её предотвратить. И если ЭТО Россия, то я русофоб!И я презираю народ, который мирится с этим, подобно стаду баранов. Чтобы не визжали злобные патриотутки в мой адрес. Не обессудьте уж. Ничего личного, только горькие выводы.
Владимир Павлов 10 17.12.2018 18:16 Заявить о нарушении
Так мне тоже далеко не всё нравится в нынешней России, к Путину я отношусь без щенячьего восторга, олигархов, воров-чиновников и продажных депутатов из "ЕдРоссии" терпеть не могу, не верю брехне провластных телевизионщиков и т.д. Тем не менее русофобом меня никто не сможет обозвать, т.к. Россию я искренне люблю и желаю ей только добра, процветания и счастья. Никогда не соглашусь с тем, чтобы нашу страну оккупировали войска НАТО и установили здесь свои американско-евроштатные порядки, поставили на колени великий русский народ и заставили его каяться за реальные и придуманные "грехи". А вот господа русофобы об этом просто мечтают. Та же ныне покойная "баба Лера" Новодворская заявляла, что надеется увидеть парад войск НАТО в поверженной Москве, а небезысвестный русофоб-беглец Аркадий Бабченко рассчитывает въехать в российскую столицу на американском танке "Абрамс" в авангарде наступающих армий стран Запада. Вот это настоящие русофобы! Тут и "стикер" наклеивать не надо - из них русофобия и так брызжет фонтаном. Кстати, русофобы, как правило, являются одновременно и ярыми антикоммунистами, с лютой ненавистью относятся к советскому периоду нашей истории. Эти господа - мои стопроцентные антиподы, ибо я - классический "красно-коричневый русский быдлопатриот, ватник, колорад, замшелый совок и проклятый коммуняка". Таких, как я, настоящие русофобы прямо-таки терпеть не могут, ненавидят до зубовного скрежета - не зря я с ними всегда нахожусь в жёстких "контрах". И с Гликманом, и с необандеровцами, и с Муковниным, и с рядом других ненавистников России и Русского мира. Многих из них на Стихире уже нет, слава Богу. Со временем и остальных отсюда уберут, надеюсь. Нечего тем, кто Россию люто ненавидит и глубоко презирает, делать на российских сайтах.
Михаил Крюков 17.12.2018 21:13 Заявить о нарушении
Михаил, не надо называть себя так, поскольку это вполне реальные сорта людей. Разве те, кто пишет здесь угодливые стишки, дифирамбы погубителям Родины, не быдлопатриоты? Разве те, кто играет со свастикой, провозглашают расовое превосходство русского народа и шельмует евреев, повторяя гитлеровский бред, не красно-коричневая нечисть? Я русский, мой отец фронтовик. И он привил мне непримиримую ненависть к фашизму и шовинизму. Это патриотизм?! Но только такой, который прибежище негодяев. Предпоследнее. Последним их прибежищем неизбежно будет предательство. Недавно я опубликовал стих "Дары скифов", в котором обличал распродажу природных богатств страны и пассивность, равнодушие народа. Так вот, одна дрянь, причисляющая себя к казачьему сословию и истерично хвастающаяся своим якобы патриотизмом, набросилась на меня с хамскими обвинениями, будто я оболгал русский народ. Сами эти сволочи об отечественных безобразиях помалкивают, исходя холуйскими якобы патриотическими стишками, столь же лживыми, сколь и бездарными. Так они патриоты? Они надеются, что когда страна дойдёт до ручки, их примет Запад? Как бы не так! Там такие бесполезные паразиты не нужны! Конечно, лизоблюдничать и выкрикивать патриотические лозунги всего проще и безопаснее. Я мало знаком с теми, кого Вы называете истинными русофобами. Но скажу Вам одну истину. Здесь, на сайте, царит ложь. Но некто, кажется, не то Роберт Хайнлайн, не то Аллен Даллес сказал, что самая эффективная ложь та, к которой строго дозированно подмешана правда. Вот эти, кого Вы упомянули, и играют роль дозированной правды ради укрепления лжи. Все они, и кто хвалит Путина, и кто ему грозит карами, получают корм из одних рук. А Вы принимаете подленький спектакль за истину. Я тоже первое время купился. Но теперь понял и закрыл страницу. И повторяю всей сайтовой швали: Если вам нужна такая Россия, то я русофоб! И не надейтесь на вечность вашей самой огромной ОПГ. Её ждёт неизбежный и бесславный конец. Не помогут ни промотанные прошлые победы, ни пущенная по ветру слава предков. И бесславная судьба многих опрохвостившихся держав да послужит уроком всем вам! Хотя идиотам урок не впрок. Конечно, мои замечания удалят. Но чёрт с ними. Законы истории сайтовым крысам не отменить. Это всё не о Вас, Михаил. Это о понятии "русофоб". Простите, если что не так.
Владимир Павлов 10 17.12.2018 21:43 Заявить о нарушении
А это Акиндин 3 и отсюда http://www.stihi.ru/rec.html?2018/12/09/745
Рецензия на «ЗЛО России» (Владимир Дементьев 42)
Привет, Владимир!
Надёжный у нас фундамент, не пропадём...
Как-то в начале переворота - победы предателей - связался с костромским издательством настенных отрывных календариков, предложил имена. Заинтересовались, согласились: 366 имён, на каждый день имя и ни одного имени дважды, Никола Заступник - весенний или зимний. Караул! Из тысяч имён четыре сотни отобрать не так-то просто. Но и это не всё. У дня - имя, а у имени - характер, и поднимется ли рука назвать Ивана дураком? Это зубоскалы юмористы разливаются соловьями... Так вот дать 366 положительных характеристик сложней, чем найти столько имён...
К Вашей идее необходим думский офис, чтобы вели учет: того-то прибавилось, этого убавилось в такие-то сроки... Н-да! Как жизнь?
Акиндин 3 09.12.2018 02:28 • Заявить о нарушении
+ добавить замечания
Привет, тёзка ! Идея с именами для календаря - супер ! Такое может прийти в голову только избранным. Как жизнь ? - как могу, увёртываюсь от кирпичей, но иногда не совсем удачно. А как возник Ваш интерес к сонетам, к переводам ?
Владимир Дементьев 42 09.12.2018 12:26 Заявить о нарушении
Пацаном. Всё было проще, ничуть не меньший Шекспир не был никем захвачен, поражало то, что переводы были за тысячу вёрст от Шекспира. Нас было человек двадцать и каждый по-своему переводил оригинал даже на подстрочник и убедительно отстаивал свою версию. И я тогда лысым не был. Шел по стихотворениям. Кстати, нигде автор не называет миниатюры сонетами, о том, что они великобританские, догадались бритты. Вначале целых два десятка стихотворений - герой, к которому обращен монолог, юноша! Выдающейся красоты, единственной и неповторимой, какими и бывают все на свете юноши в пору цветущей весны. Идёт долгая, затянувшаяся беседа, как оно и бывает в жизни, пока не заметим мы, что приевшееся потеряно и навсегда... Ась? Но дальше не потеря, не разлука, нет, медленный возрастной путь в старость. Поэтому это не просто беседа со Временем в Пространстве, это исповедь Совести, попытка оправдаться за то, что невозможно изменить, но... но многое могло быть иначе, если бы в пору цветущей юности он, "любовь моя", не обязательно умел, но хотя бы хотел думать... У других были свои трактовки. Но тут-то какое мне дело до других?.. Лучшими переводами считались, считаются и теперь, переводы С.Я.Маршака. Его и взял я за подстрочник. Ведь и он не коснулся формы. Но если у тебя в руке ведро, не называй же его рюмкой. У меня была скромная задача, переложить миниатюры в сонетный жанр, жанр твердой формы. О художественных высотах и в мыслях задачи не стояло... Выёгиваться можно сколько угодно, но сонет останется сонетом. Даже "итальянских" сонетов нет, есть просто сонеты... И так далее... Легко говорить, делать сложнее. Дело было сделано. Очень скоро убедился, даже показывать свою работу никому нельзя: да кто ты такой... да как ты посмел... да тебе руки оторвать мало... Посмотрите на него, Шекспир появился... Прошли годы. Появился интернет. И даже я обзавёлся ПК. Выставил... на свою голову... Первый подстрочник пришлось убрать... Теперь уже сам третий раз переделываю то, что не то, зато убеждаюсь, что моя трактовка была и остаётся правильной, что автор исповедывался не для небритых бриттов, а... а для себя! Это же необходимо, как необходим дом, чтобы жить, как необходимы родители, чтобы появиться на свет, как необходимо знать сердцем, кого ты полюбишь, чтобы встретить любовь и т.д.
Имена - это мой ГОД! Была и такая дурь: дать картинку, пейзаж, на каждый день... Почему бы нет, если Поль Сезанн бился над тем, чтобы выразить изменение пейзажа по-се-кун-дно!!!... Год не закончил, обанкротился портал Я.Ру, но нас предупредили, спасибо ребятам, я перешел на Стихи.Ру... здесь началась чертовщина с Шекспиром, Уильяма стали защищать с таким рвением, что мне стало тошно, пришлось убегать, менять страницы, но ПК у меня один... смешно... чем-то кто-то может бросить тень на гения... бросить тень на солнце, а?..
Тёзка, прости, а то я чего доброго зареву...
Акиндин 3 09.12.2018 13:33 Заявить о нарушении
Всё это говорит один и тот же человек, манера такая же!!!
Прямых доказательств в виде признания самого Владимира Павлова 8, 10 и всех Акиндиных у меня нет, конечно. Это же интернет! Однако, в личных сообщениях летом этого года Рома Алексеев 7 (страница закрыта) тоже подтвердил догадку, что все перечиленные страницы ведёт один и тот же автор – Быкадоров Владимир Акиндинович. Снисхождение можно сделать только на 80-летний возраст!
Так что с Первым снегом вас, Акиндин, Акиндин 2, Акиндин 3, Глеб Хлебников, Ярослав Быкадоров, Владимир Павлов 8, Владимир Павлов 10 и…(может, кого пропустила?) !!!
Другие статьи в литературном дневнике:
