Александр Бабушкин.
И утонул, а начинал по капле.
Сначала первый, после нервный срыв.
А сколько раз везли, чего-то капали,
и зашивали мозговой нарыв.
А ты молчала, а ночами плакала.
Ведь горе, как и счастье на двоих.
Да лучше б ты кричала, что-то вякала,
тарелки б била, об пол била их.
И год за годом круг за кругом адовый –
глядеть как бьется лысой головой.
И падали надежды, тихо падали.
– Садись за стол.
(какой ни есть, а мой)
И бился, все летел за ****ской музою.
Чего-то там ловил на виражах.
А приземлился одичавшим лузером.
Со всем, чем только можно, на ножах.
Какими мы их видим? Ну какими?
Во что вгоняет нас природный псих?
Мы сами женщин делаем такими,
за что потом так ненавидим их.
И вдребезги сосуд тот Заболоцкого…
И пустота пустая красота.
И бродит по геномам шобла плотская.
А держит лишь святая простота.
И нечем крыть, когда все изувечено.
В колени падать старой головой,
вжимаясь в то, что с дуру покалечено.
И тихо выть: «Спасибо, что живой».
От удали ошметки, и Иудою.
Покуда окаянен, есть вина
откуда ты, не ведая откуда я,
меня взяла и молча увела.
Ссутулишься.
До одури обкуришься.
И до утра чего-то там строчишь.
А за окном седое небо щурится.
И ты за стенкой одиноко спишь.
2014
Другие статьи в литературном дневнике:
