«Не было бы Пушкина, — заметил Достоевский — не
определились бы, может быть, с такою непоколебимой силой
(в какой это явилось потом, хотя всё ещё не у всех, а у очень
лишь немногих) наша вера в нашу русскую
самостоятельность, наша сознательная уже теперь
надежда на наши народные силы, а затем и вера в грядущее
самостоятельное назначение в семье европейских народов»