Рей Брэдбери о русских.Рей Брэдбери: «Русские овладеют будущим» http://www.kp.ru/daily/25899.3/2857085/ Ушел из жизни величайший писатель-фантаст. Мы решили не писать длинных реквиемов. А дать слово самому Мастеру. И здесь мы приводим его самые яркие афоризмы, рождавшиеся в лекциях, записках и интервью. Почему-то после их прочтения хочется жить. И перечитывать рассказы Брэдбери. После которых жить хочется еще больше. * * * Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрешь. Старайся увидеть мир. Он прекрасней любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами. * * * Когда тебе семнадцать, ты знаешь все на свете. Когда тебе семьдесят и тебе кажется, что по-прежнему знаешь все на свете, тебе все еще семнадцать. * * * Рано или поздно русские научатся любить себя и верить в себя, они овладеют будущим. * * * Ведь в чем сила любви? Любовь заставляет тебя звучать даже после того, как музыка закончилась. * * * Каждый раз нужно прыгать со скалы и отращивать крылья по пути вниз. * * * Жизнь - это одиночество... * * * Писательство - это не серьезная работа! Это радость! Это празднование! Вы должны получать удовольствие от этого! Игнорируйте авторов, которые говорят: «О Боже, что за работа, Господи!» Это не работа. Если это работа, остановитесь и займитесь чем-то другим. * * * Идите и напишите список десяти вещей, которые вы страстно любите. А потом идите и напишите о них! Сделайте список вещей и людей, которых вы ненавидите. И напишите о них! В конце концов, сделайте список вещей, которых вы больше всего боитесь, и напишите об этом! Создайте свои собственные ужасы. * * * Вы не знаете, что в вас, пока вы не проверите. * * * Выгода не в несметных богатствах. Выгода в любви, в здоровье, в радости жизни... * * * Надо готовиться к смерти. Но как? Через любовь к жизни. Смерть - это форма расплаты с космосом за чудесную роскошь побыть живым. Про себя я знаю: я делал хорошую работу каждый день... Это чертовски здорово. А? На смертном одре я скажу себе: «Ну и молодчина же ты, Рей. Молодчина». * * * * * * * * * * * Культура и звезды | Культура
Когда утром (по-нашему вечером) я позвонил Рэю Брэдбери, в Лос-Анджелес, великий фантаст только что закончил смотреть теленовости и собирался выпить стакан апельсинового сока перед ленчем. На вопрос, не помешал ли звонок из России утренней гимнастике, мистер Брэдбери сказал, что «этим, знаете ли, занимается моя жена, а я предпочитаю на нее поглядывать и читать газеты». Ну, я не буду начинать с того, что вас в России все знают, любят и читают... Да, мне об этом уже говорил Михаил Горбачев во время одного из своих визитов в Америку. Может, вы рискнете спрогнозировать ближайшее будущее того, что еще недавно было Советским Союзом? Вам, находясь там, конечно, это проще сделать. Но, я уверен, вы достаточно безболезненно переживете зиму, а наша страна вам в этом поможет. Что вы думаете о марксизме? В двадцатом веке называли Маркса непревзойдённым фантастом. Ну во всяком случае нашлись люди, которые отнеслись к его «фантастике» методологически и даже что-то натворили. Марксизм, по-моему, закончился, вам не кажется? По крайней мере умерло то, что понимали под этим словом те, кто называл Маркса фантастом. Беда Маркса в том, что он считал, будто знает секреты построения безупречного, общества. А их никто не знает. Может, потому и безупречных обществ нет? Если бы мы в США знали чего-нибудь эдакое, не было бы у нас безработицы. Что там говорить! У нас в стране не знают, как тратить деньги, и придумали налоги. У вас не знают, откуда их взять... Все мы по уши в проблемах. В августе 92-го вам ислолняется семьдесят два. Что сегодня вы можете назвать самым крупным успехом в вашей жизни и что – неудачей? Я прожил замечательную, чудесную, удивительную жизнь и, честное слово, жалеть мне не о чем. Мои самый большой успех — мое творчество. Я написал 25 книг, 300 рассказов, 30 пьес, подготовил 60 телесериалов... Я и сейчас не могу и не хочу бросать писать. В мае, к примеру, еду в Прагу на премьеру моей оперы «451 градус по Фаренгейту»... А неудач было мало. Изменился ли человек со времени рождения Христа, за последние несколько веков и, скажем, в последние двадцать пять лет? В чем-то человек стал лучше. Волей-неволей я стану добрее, если для того, чтобы добыть семье чего-нибудь пожевать, мне не понадобится выбираться на мороз и лезть с дубьем на горного козла, а будет достаточно снять трубку и заказать клубнику со льдом! Но стал ли человек разумнее? Отнюдь! Как устраивал войны черт знает зачем, так и продолжает в том же духе. Даже если заранее знает, что войну проиграет. Что вы читаете помимо фантастики? Я влюблен в фантастику, ибо вырос, читая Уэллса. Обожаю Роберта Хайнлайна, Айзека Азимова, Жюля Верна. А вообще мне нравится Чарлз Диккенс, Джордж Бернард Шоу, Толстой, Достоевский. С удовольствием читаю пьесы Мольера, Хайку, Шекспира. Вы Шекспира читаете в подлиннике? Или в «адаптированных» брошюрах? Конечно, в подлиннике. Хотя язык, бесспорно, чертовски труден. Аристократы XV века — что с них возьмешь? Вы верующий человек? Я верю во Вселенную. В ее непознанную и непознаваемую непредсказуемость, Это же с ума сойти! Само ее существование является фактом нелогичным и сверхъестественным! Она невозможна, но она есть. Вы можете своим интеллектом осознать, что это такое? Я нет. И не верьте тому самовлюбленному снобу, который скажет, что может. Вам нравится жанр социальной фантастики? Скажем, как вы относитесь к книге Оруэлла «1984 год»? Это замечательный жанр, и сам Бог велел мне к нему так относиться, ибо я тоже писал в этом жанре. «451? по Фаренгейту» и книга Оруэлла — вам не кажется, что у них много общего? Идея — та же, и даже фабулы похожи. В американских университетах Оруэлл преподается только параллельно с Брэдбери, считается, что мы дополняем друг друга. Происходило ли то, о чем я писал в этой книге, в жизни? Сотни раз. Три раза сжигали книги в Александрийской библиотеке еще тысячу лет назад. Потом — в гитлеровской Германии, в Китае, в России, в Ирландии уже сейчас. Все страны пережили это, ибо во всех странах были тупые правители. Когда правитель чувствует свое интеллектуальное бессилие, он сжигает книги. Все знают, что это гнусно. А мы все жжем и жжем... Какое событие XX века вы считаете самым фантастическим? Без сомнения, приземление астронавтов на Луне в 69-м. Мы думали, что не сможем это сделать. Все думали, и вы думали, что мы не сможем! А мы сделали. И, я уверен, не пройдет и тридцати лет, как мы высадимся на Марсе. И вы, в России, будете в этом деле с нами. Я ни секунды не сомневаюсь, что так будет. Помяните мое слово. Сохраните экземпляр газеты с этим интервью и покажите его году эдак в 2017 вашему сыну. Он оценит справедливость моего прогноза. Психологи мира считают, что и Америка, и Европа сейчас возвращаются к «старым добрым ценностям», становятся консервативнее, респектабельнее после «ревущих шестидесятых». Куда же мы идем — вперед, в прошлое, или назад, в будущее? Мы вертимся в круговороте либерального и консервативного импульсов. Я либерал и, возможно, во многом избаловал своих четырех дочерей и семерых внуков. Но я счастлив, что мы верим и живем такими «старыми» ценностями, как любовь, дружба, верность. Уэллс в свое время назвал Ленина «величайшим мечтателем нашего времени». Как бы вы назвали сегодня Михаила Горбачева? Это один из самых великих людей, вообще когда-либо существовавших, и вы ему еще долго должны быть благодарны за те возможности, которые он перед вами открыл. Я ставлю его имя в ряд с такими фамилиями, как Черчилль, де Голль... Где, по-вашему, стоит искать самое спокойное место в этом «безумном» мире? Внутри самого себя. Вы можете глохнуть от рева моторов в центре Москвы или Лос-Анджелеса, где, как известно, самое крутое движение в мире, и испытывать чувство абсолютного душевного покоя и равновесия. И, наоборот, если ваша голова ломится от мусора проблем, вас не спасет даже необитаемый остров в сотне миль к югу от Гавайских островов. Вы, как «творец» старшего поколения, должны не признавать компьютер. А как фантаст — относиться к нему, как к своему детищу. На чем вы создаете свои труды? Да, я не очень-то доверяю компьютеру и печатаю на «старушке» машинке «Ай-Би-Эм». Сто двадцать слов в минуту. Оценили? Последний вопрос. Где вы справляли Рождество и Новый год? Все праздники я провел здесь, в Лос-Анджелесе, с семьей. 1 января ходил с приятелем на футбол (американский. — С. К.). Да, чуть не забыл. Знаете, что вам, как фантасту, следовало изменить в своей замечательной Америке? Намекнуть в одном из рассказов, что, мол, неплохо было бы Штатам перейти к метрической системе измерения расстоянии. Во всем мире — километры, а у вас — мили! Нерационально! Тут, увы, я могу оказаться бессилен. Упрямая мы, американцы, нация, любим быть оригинальными...» 1992 год БОРИС СТРУГАЦКИЙ О РЭЕ БРЭДБЕРИ: "ЭТО НАША ЖИЗНЬ УХОДИТ ОГРОМНЫМИ КУСКАМИ" Вместе с нами эту потерю переживает и любимый миллионами петербургский автор-легенда Борис Стругацкий. - Мне не просто грустно, - страшно! – сказал Борис Натанович. - Это ведь не титаны уходят, - это наша жизнь уходит огромными кусками. Я не встречался с ним никогда. Но всегда числил его среди своих любимейших писателей, - говорит Борис Натанович. - Это был писатель-образец, писатель-эталон. «451 градус по Фаренгейту» мне повезло прочитать, как только роман этот у нас вышел. По-моему, это был конец 50-х, самое начало Первой оттепели. Книга буквально взорвала мое сознание, я вдруг понял, что такое настоящая современная фантастика, - прикоснулся к огромному, страшному, невозможному миру. Помню, я перечитывал ее снова и снова, заставлял читать друзей, а когда книгу возвращали, перечитывал ее еще раз. Она и до сих пор остается любимейшей моей книгой Брэдбери. - Часто перечитываете? - Сейчас я почти не перечитываю книг, даже самых любимых: совершенно не хватает времени. Но еще лет двадцать назад, - перечитывал его регулярно. «Марсианские хроники», поразительные его рассказы – «Вельд», «Детская площадка», «И грянул гром», а потом снова и снова «451». В середине 60-х я даже пытался переводить его, не для печати, - для себя и для друзей, очень жалко, что переводы не сохранились. Не потому что так уж хороши были (вряд ли они были хороши), а потому, что это сейчас была бы – память. - Были ли в книгах Брэдбери какие-то идеи, сюжеты, мысли, которые привели Вас в восхищение и которым вы по-хорошему позавидовали? - Брэдбери был неповторимым мастером создания сплава самого жесткого и даже жестокого реализма с нежнейшим, почти детским романтизмом. Он был один такой, только ему это мастерство было дано, так что ни завидовать ему, ни подражать было невозможно. Можно было только восхищаться и наслаждаться. Он был человеком другого мира, другой породы, другой природы, если угодно. Мы существовали в разных измерениях. (читайте далее: http://www.kp.ru/online/news/1169707/ Борис Стругацкий о Рэе Брэдбери: «Это наша жизнь уходит огромными кусками» Российский классик фантастики зачитывался книгами американского коллеги Еще одна печальная новость пришла из-за океана. Ушел из жизни американский писатель-фантаст Рэй Брэдбери. Вместе с нами эту потерю переживает и любимый миллионами петербургский автор-легенда Борис Стругацкий. - Мне не просто грустно, - страшно! – сказал Борис Натанович. - Это ведь не титаны уходят, - это наша жизнь уходит огромными кусками. Я не встречался с ним никогда. Но всегда числил его среди своих любимейших писателей, - говорит Борис Натанович. - Это был писатель-образец, писатель-эталон. «451 градус по Фаренгейту» мне повезло прочитать, как только роман этот у нас вышел. По-моему, это был конец 50-х, самое начало Первой оттепели. Книга буквально взорвала мое сознание, я вдруг понял, что такое настоящая современная фантастика, - прикоснулся к огромному, страшному, невозможному миру. Помню, я перечитывал ее снова и снова, заставлял читать друзей, а когда книгу возвращали, перечитывал ее еще раз. Она и до сих пор остается любимейшей моей книгой Брэдбери. - Часто перечитываете? - Сейчас я почти не перечитываю книг, даже самых любимых: совершенно не хватает времени. Но еще лет двадцать назад, - перечитывал его регулярно. «Марсианские хроники», поразительные его рассказы – «Вельд», «Детская площадка», «И грянул гром», а потом снова и снова «451». В середине 60-х я даже пытался переводить его, не для печати, - для себя и для друзей, очень жалко, что переводы не сохранились. Не потому что так уж хороши были (вряд ли они были хороши), а потому, что это сейчас была бы – память. - Были ли в книгах Брэдбери какие-то идеи, сюжеты, мысли, которые привели Вас в восхищение и которым вы по-хорошему позавидовали? - Брэдбери был неповторимым мастером создания сплава самого жесткого и даже жестокого реализма с нежнейшим, почти детским романтизмом. Он был один такой, только ему это мастерство было дано, так что ни завидовать ему, ни подражать было невозможно. Можно было только восхищаться и наслаждаться. Он был человеком другого мира, другой породы, другой природы, если угодно. Мы существовали в разных измерениях. Чтобы реально испытать его влияние, надо было бы хоть в малой степени быть им. И не случайно, что я не могу сейчас припомнить никого из писателей, о котором можно было сказать: «он писал в манере Брэдбери». Таких, как Брэдбери, нет и, скорее всего, никогда больше не будет. Как Булгакова, как Эдгара По, как Свифта. Чудо потому и Чудо, что реализуется в единственном экземпляре.
© Copyright: Исаева Наталья Алексеевна, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
