Левандович, Цветаева, Блок, Рубцов, Бродский
С Днём поэзии!
Любимые стихи
Марина Левандович
***
будь спокойна. все успокоится. все пройдет.
враг не с****ится, друг заступится, дождь польет.
древо вырастет, плод румяный и крепкий даст,
будь спокойна, как будто это в последний раз.
всех любимых полюбят больше, считай вдвойне.
не кричи истерически: "боже, а что же мне?".
все твое - тебе и останется, не сноси,
отпусти, не верь, не бойся и не проси.
мертвый город уйдет под воду - а ты на дне.
/вспоминаешь ли ты хоть изредка обо мне?/.
будь спокойна. ходи по краю, смотри в окно.
все быстрее закончится, раз уже все равно.
(2017)
(c)levandovich
***
я иду, вспоминаю о маме.
маму зовут Алеся.
а меня зовут Валя. и что теперь?
хоть залейся.
я шагаю с парнем и плачу,
а он говорит - смотри мне -
будешь плакать, свое забудешь
и матери имя.
мама мама, за что я такого-то бля января,
полюбила душою и сердцем того гопаря.
в кафе он приводит меня.так осторожненько,
я говорю ему - Вася, я буду кушать мороженко.
а он по еблищу бьет меня очень встревоженно,
говорит, в кафе водку хлебать положено.
Валя, ты шо исполняешь. будь осторожна нах.
я хочу уехать в свою родную провинцию,
я больше так не могу, я скучаю по книгам.
Вася, пусти меня к маме, пусти меня в Винницу,
а он меня все посылает по шмаль к барыгам.
я уже Виноградарь с Шулявкой знаю получше-то
Винницы и речного вокзала,
эх молодость.
а вчера Василий сорвал в подъезде щиток
и набил мне хлебальник за то, что я красила волосы,
в то время, когда пацанам с района так туго,
и жизнь катится кепкой рваной по улице,
ты, сука и падло. ***овая ты подруга,
волосня по всей хате красная, бля, еще крутится.
вася, уйду от тебя я. уйду я, бля буду.
бля буду, люблю тебя, Валя, не уходи.
бля буду, уйду я, Василий, бля буду уйду я.
бля будь Валентина, но только не уходи.
бля буду, не буду я бля, я бля буду не буду.
бля буду я тоже не буду и ты бля не будь.
бля буду убью в себе сука, паскуду, Иуду,
люблю тебя, Вася, люблю тебя, Валя. люблю.
(c)levandovich
***
любимый, все. теперь борщи и ложки.
сметанки не полОжить, а покласть.
любовь, гламур давай оставим прошлом,
давай утихомирим нашу страсть.
теперь семья. теперь все слава богу:
кредиты, консервации, комод.
перемотай ебическую ногу,
и чтоб стиралку занести помог.
а не сиди там в сраном ноут-буке,
и не пиши нетраханым ****ям.
иди к столу, помой лицо и руки,
как вежливым положено людЯм.
не надо секса. нечем ****ь заняться?
вон плитка откололась от полА.
а ты все только дрыхнуть да ****ься,
убила б, если б помощней была.
а так я знаю, можешь дать и сдачи,
по****имся. какой же в этом прок?
давай-ка лучше к маменьке на дачу.
вскопаем ей ****ый огород.
она нам кабачков нагрузит сумку,
петрушки заморожу на зимУ.
и похвали сынишку за рисунки,
подай пример сынишке своему.
и ноги подними, я подметаю,
и на диван изящнее ложись.
ты ***, а я богиня и святая,
и я с тобой просрала эту жизнь.
но ладно, че уж там. теперь кредиты,
квартиру при разводе лень делить.
что, любишь, говоришь? ой, та иди ты.
умеешь только обществу вредить.
и мать твоя въебалась чтоб с разбега,
кудрявая похабная змея.
пойдем ковры почистим ссаным снегом,
мы все таки примерная семья.
(c)levandovich
***
подарки от любимых - это стресс.
ей богу, не дари мне нихуя.
дешевле обойдется сон и секс.
и не взорвется психика моя.
но он мне прет какого-то коня.
(продали же зловещие умы).
тот конь весь в прибамбасах и камнях,
а грива из желтушной бахромы.
"прочь грусть" читаю на одном боку,
"здоровья" - ясно вижу на втором.
а под хвостом написано "ку-ку".
на пузе - "счастья и достатка в дом".
а есть ли *** у этого коня?
быть может там написано "любви"?
любимый, ты порадовал меня,
теперь садись к столу (в аду гори).
коня поставлю прямо в центр стола,
насыплю в миску щедро оливье.
нет, я в ту ночь конечно не спала.
я думала о тщетном бытие.
пила ведром игристое вино,
и забывала даже закусить.
потом в обнимку плакала с конем,
жаль, конь так не умеет голосить.
но он смотрел своим косым еблом
проникновенно, жалостно, с тоской.
и я сказала: не печалься, конь.
такой мой рок. такой мой крест людской.
(c)levandovich
"Голубой щенок"
все стихи уже посвятила, кому могла и хотела.
все слова раздала.
и тело мое - как будто уже не мое тело.
и дела - не мои дела.
остались фото из прошлого, всякие ручки блокноты.
остались вырезки из журналов.
однажды я встречу тебя, и не вспомню, кто ты.
хотя целовала когда-то тебя, обнимала.
некому мне рассказать о сокровенном, кроме бумаги.
не к кому мне на колени прилечь. скрутиться на них калачом.
утром осенним пойду под киоском "Продукты" лягу,
согрею собаку бродячую да расскажу ни о чем.
*
ничего не прошу такого, что могло бы тебя обокрасть.
только вспомни меня добрым словом.
дай мне руку, когда мне упасть
не захочется, но придется.
подними меня и иди.
я тебе завещаю солнце,
разродившееся в груди.
даже если меня не станет,
свет не денется никуда.
поменяются все местами -
души, солнца и провода..
птицы станут нам электричеством,
души станут нам греть тела.
мы с тобою наверное, станем притчею,
за неземные дела.
*
если б не ты - я бы писала не строки,
а вырастила бы укроп. он бы стал высокий,
густой и красивый.
потом родила бы детей.
купила бы новые шторы и злилась на цены.
в помидорах бы разбиралась да в спелых дынях.
если б не ты - проспала бы я вечность целую,
не узнав, как уходят в отшельники молодыми.
и была б я несчастна, но очень сыта и здорова,
не заметив, что я здорова, сыта, но несчастна.
мне всего бы казалось мало. и я бы рубашку свою распорола,
чтобы детям пошить игрушки на светлый праздник.
и не знаю, что лучше, не знаю, что проще, сложнее и хуже:
холодные ноги любви или горячий семейный ужин.
*
все разойдутся. разъедутся. выключат свет.
останусь одна. не заплачу. не закричу.
на дне чугуна поминальные крошки котлет.
но я никого поминать/вспоминать не хочу.
хочется просто тепла без последствий. без рук.
хочется просто уснуть без тревог на душе.
я так устала кромсать этот замкнутый круг.
в доме уже не осталось пригодных ножей.
*
прыгала как стрекоза из крыловской басни.
осталась ни с чем. расстеряла любимых. многих вообще предала.
теперь вот сижу, сама отмечаю праздник:
пью свою желчь, закусываю удила.
думаю: вот бы вернуть того да обнять бы этого,
вот бы тому не наговорить сполкороба гадостей.
новое утро в похмелье и в одиночестве встретила.
вышла из дому, делая вид, что новому утру радуюсь.
*
говорит, молиться не поздно. иди молись.
помолись Иисусу Христу да блаженной Ксении.
на ладони еще совьется кривая жизнь,
хоть какая-то есть надежда.
дожди осенние
пусть тебя из дома выпустят хоть на час.
по больной душе ударит ленивый колокол.
помолись за себя, и за всех замутненных нас;
за тщеславие, что ютится на книжной полке.
*
спой мне, мама, как в детстве. правда, не помню, о чем ты мне пела.
Анну Герман вот только запомнила и "Голубого щенка".
крутилась пластинка, а я по квартире бегала,
пока еще было не страшно,
и в детской ладони моей тлело
два колпачка от фломастеров, и два разноцветных мелка.
спой мне, мама, о чем тебе хочется. что душе пожелается.
только не спрашивай, как я живу, кому мое сердце отдано.
мне, мама, уже давным давно не носят гостинцы зайцы,
говорят, что это постыдно. да и не модно.
спой мне, мама, о том, что когда я умру, над моей могилою,
свет от заветной звезды будет лежать у моих ног.
и я снова где-то в ком-то проснусь, красивая, с новыми силами,
и будет меня охранять голубой щенок.
© Copyright: Левандович Марина, 2016
***
а было время - к нам приходили зайцы.
маленькие, пушистые и косые.
а было время - я доставала пяльца
и вышивала море, огонь, кресты и
самые черствые души меня носили
к черту через булгаковские подолы.
золото звезд я сеяла через сито,
и золото хлеба росло на широком поле.
туда приходили зайцы мои с корзиной,
подснежники собирали и пели песни.
пока я спешила жить и судьбе дерзила,
и падала вниз, избегая дорог и лестниц.
а лесницы были нормальные, не крутые,
и были дороги, ведущие только прямо.
а я все бежала, бежала, туда где ты и
туда, где мне заяц в гостинец оставил пряник.
а пряник стал очень черствым. почти как камень.
а заяц стал очень старым, почти слепым.
(c)levandovich
Марина Цветаева (исп. Елена Фролова)
"Але"
А когда — когда-нибудь — как в воду
И тебя потянет — в вечный путь,
Оправдай змеиную породу:
Дом — меня — мои стихи — забудь.
Знай одно: что завтра будешь старой.
Пей вино, правь тройкой, пой у Яра,
Синеокою цыганкой будь.
Знай одно: никто тебе не пара —
И бросайся каждому на грудь.
Ах, горят парижские бульвары!
(Понимаешь — миллионы глаз!)
Ах, гремят мадридские гитары!
(Я о них писала — столько раз!)
Знай одно: (твой взгляд широк от жара,
Паруса надулись — добрый путь!)
Знай одно: что завтра будешь старой,
Остальное, деточка,— забудь.
(11 июня 1917)
СТИХИ О МАТЕРИ
Александр Блок
* * *
Нет имени тебе, мой дальний.
Вдали лежала мать, больна.
Над ней склонялась всё печальней
Ее сиделка — тишина.
Но счастье было безначальней,
Чем тишина. Была весна.
Ты подходил к стеклянной двери
И там стоял, в саду, маня
Меня, задумчивую Мэри,
Голубоокую меня.
Я проходила тихой залой
Сквозь дрёму, шелесты и сны...
И на балконе тень дрожала
Ее сиделки — тишины...
Мгновенье — в зеркале старинном
Я видела себя, себя...
И шелестила платьем длинным
По ступеням — встречать тебя.
И жали руку эти руки...
И трепетала в них она...
Но издали летели звуки:
Там... задыхалась тишина,
И миг еще — в оконной раме
Я видела — уходишь ты...
И в окна к бедной, бедной маме
С балкона кланялись цветы...
К ней прилегла в опочивальне
Ее сиделка — тишина...
Я здесь, в моей девичьей спальне,
И рук не разомкнуть... одна...
Нет имени тебе, весна.
Нет имени тебе, мой дальний.
(Октябрь 1906)
Николай Рубцов
"Памяти матери"
Вот он и кончился покой!
Взметая снег, завыла вьюга.
Завыли волки за рекой
Во мраке луга.
Сижу среди своих стихов,
Бумаг и хлама.
А где-то есть во мгле снегов
Могила мамы.
Там поле, небо и стога,
Хочу туда,— о, километры!
Меня ведь свалят с ног снега,
Сведут с ума ночные ветры!
Но я смогу, но я смогу
По доброй воле
Пробить дорогу сквозь пургу
В зверином поле!..
Кто там стучит?
Уйдите прочь!
Я завтра жду гостей заветных...
А может, мама?
Может, ночь —
Ночные ветры?
(1964)
Иосиф Бродский
***
Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга,
нет! как платформа с вывеской "Вырица" или "Тарту".
Но надвигаются лица, не знающие друг друга,
местности, нанесенные точно вчера на карту,
и заполняют вакуум. Видимо, никому из
нас не сделаться памятником. Видимо, в наших венах
недостаточно извести. "В нашей семье, — волнуясь,
ты бы вставила, — не было ни военных,
ни великих мыслителей". Правильно: невским струям
отраженье еще одной вещи невыносимо.
Где там матери и ее кастрюлям
уцелеть в перспективе, удлиняемой жизнью сына!
То-то же снег, этот мрамор для бедных, за неименьем тела
тает, ссылаясь на неспособность клеток —
то есть, извилин! — вспомнить, как ты хотела,
пудря щеку, выглядеть напоследок.
Остается, затылок от взгляда прикрыв руками,
бормотать на ходу "умерла, умерла", покуда
города рвут сырую сетчатку из грубой ткани,
дребезжа, как сдаваемая посуда.
(1987)
Другие статьи в литературном дневнике:
