Слово Мастеру Арсений ТарковскийАрсений Александрович Тарковский — поэт, для которого самое важное — его внутренняя духовная концепция жизни и который никогда не писал ничего, чтобы прославиться. Цитаты От отца, матери, брата мне достался в наследство интерес к точным наукам и литературе, я был воспитан в условиях преклонения перед законами человечности, уважения к личности и достоинству людей. Что касается поэзии, то поэтами моего детства были Лермонтов, Некрасов и, как ни неожиданно, Григорий Сковорода. Когда мне было ещё лет восемь, глаза мне на поэзию Сковороды открыл врач А. И. Михалевич, друг моего отца и товарищ его по длительной тункинской ссылке (оба они были народовольцами). Поэтами моей юности стали Пушкин, Баратынский, Тютчев, Фет, Блок, Сологуб, Ахматова, они и остались поэтами моей зрелости и постарения. Если бы мне удалось осуществить мои молодые намерения, я вернул бы поэзии её самые дорогие для меня качества: профетизм, способность к глубочайшему миро- и душепониманию, её высоту и способность к переустройству человеческого самосознания. Но мои силы, боюсь, оказались слабей, чем мне хотелось когда-то. О поэзии Может быть, тут следует сказать о том, что мне представляется необходимым в большой поэзии. Это гармония уравновешенности мира — личности художника и языка, на котором написано стихотворение. Было время, когда я верил в поэтическую метафористику. Мне казалось, что параллельность бытию выражается метафорическим рядом — сравнениями, тропами и т. п., потом я полагал, что нужно писать, так сказать, группой слов, стихотворной фразой, а не понятиями. Впоследствии я начал подозревать, что метафора (придавая этому слову широкий, а не специальный смысл) принадлежит к низшим способностям литературного воображения, что слово есть также метафора (например, слово «хлеб» для нас значит совсем не то, что для японца, а слово «банан» содержит в Африке не тот же смысл, что у нас) и перегружать стихи метафорами ни к чему, — раз это так, и лучшие стихи в мировой поэзии те, где внешних метафор — прожиточный минимум. Подтверждением этому может служить провал русской школы имажинизма, её асоциальный произвол, её уход от общепринятого способа мышления. Иногда стихи вырастают как бы из ничего, случайно («Как жёлтый одуванчик у забора, / Как лопухи и лебеда» — по словам Ахматовой). Но читателю при их прочтении важно видеть идею их замысла, их цель. Иначе стихотворению более чем трудно встретить отзыв в душе читателя. Поэт — это тот, кто говорит от той группы не пишущих стихов людей, чьими «устами» он служит. Как Маяковский писал: «улица корчится безъязыкая — / ей нечем кричать и разговаривать». Если не признать роли поэта как участника жизнетворения, то нельзя понять сущности поэзии. Поэзия есть искусство чувства, поверенного разумом, искусство мысли, поверенной чувством. Если на ваших весах (разум — чувство) одно плечо перевешивает другое — поэзия подавлена, дисгармония пересиливает в стихотворении всё, что в него вложено, и оно саморазрушается. Примерами поэтической гармоничности можно назвать стихи Пушкина, Баратынского, а в наши времена — Ахматовой. Когда-то о взаимной уравновешенности масс в скульптуре говорил Микеланджело. Такое же впечатление производят лучшие образцы мировой поэзии. Поэзия, как вторая реальность, даёт нам возможность и способ цельности восприятия действительности, не говоря уж о воспитательном значении искусства, а в этом его роль чрезвычайно велика, не менее, чем роль научного миропонимания. Поэт живёт «ради чего-то». А для того, чтобы просто выражать хаос, распад, стоит ли жить? Блок говорил, что поэт добывает и вносит гармонию во внешний мир. «Поэт — сын гармонии; и ему дана какая-то роль в мировой культуре». Сказано ясно. Что к этому добавить? Поэт Жил на свете рыцарь бедный... Эту книгу мне когда-то Говорили, что в обличье Как боялся он пространства Так елозит по экрану Оперённый рифмой парной, Гнутым словом забавлялся, Так и надо жить поэту. Там в стихах пейзажей мало, Жизнь, должно быть, наболтала, «О память сердца, ты верней…» — это не совсем верно, потому что сердце без рассудка и рассудок без сердца невозможны. В стихах, где чувство не поверяется рассудком, а рассудок не поверяется чувством, ничего не получается. Мы это видим на массе примеров. То, что нам предлагает современная поэзия, это или рассудок без чувства, или чувство без рассудка. Я уверен, что стихотворение существует, если оно написано. И только. Совсем не обязательно читать его вслух, «исполнять»… Поэзия — опасное занятие, она требует оплаты жизнью и смертью.
Слово только оболочка, Бьётся жилка, вьётся живчик, Власть от века есть у слова, Не описывай заране Слово только оболочка, Поэзия порой не только предвосхищает судьбу, но и воздействует на неё. Помните пушкинское: «Поэзия, как ангел-утешитель, / Спасла меня; и я воскрес душой». Я это очень ценю и хочу, чтобы люди поняли, что поэзия необходима. Целительная сила поэтического слова содержалась уже в народных заговорах, нашёптываниях. В поэзии присутствует нечто магическое — не на шарлатанском, а на самом высоком уровне, когда создаётся мощная поэтическая реальность, воздействующая на действительность, как великий эпос. Поэзия идёт волнами. Есть какие-то ритмы времени — бывает время для поэзии и время для прозы. Начало XIX века и начало XX — время поэзии. То спад, то подъём, то подъём, то спад… Чем это определяется — кто знает…
У меня были ученики… Я старался им помочь овладеть собственной идеей, если, конечно, она у них наличествовала. Я говорил им: представьте себе, что вам надо перейти реку по поваленному через неё дереву. Вместо того чтобы бежать по стволу, вы бежите по всем его веткам… Бежать нужно напрямик! Не отвлекайтесь разветвлениями, ничего не делайте ради формы, ради рифмы. Что вы хотите выразить, то и скажите. Пишите напрямик! Надо учиться писать стихи не у книг, а у жизни. Цветаева уверяла, что поэты — мастера жизни, жизнедеятельности. Что они — жизнетворцы. Они создают свой мир. Но через их мир, параллельный нашему, жизнь обнаруживает себя…
© Copyright: Ирина Ергер, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
