By James M. Lang ‘91
Notre Dame Magazine
Spring 2006
After years of toil and struggle at my craft, I became a rock star last month. Well, maybe not a star. But I did play a college gig with a local rock band, banging out perfect chords on my state-of-the-art keyboard to a vocal and enthusiastic crowd.
“Rock band” might be an overstated description if the two friends of mine who play cover songs on acoustic guitar at local venues. And we happened to be playing at the college where I teach – I helped my friends get the gig, so they took pity on me and let me sit in on their show with a keyboard I borrowed from the college where I teach – I helped my friends get the gig, so they took pity on me and let me sit in one their show with a keyboard I borrowed from the college. And while the crowd was vocal and enthusiastic, it was also about a dozen strong, the majority of whom were our friends. By the time we took the stage, after an opening band of students warmed up the crowd, most of that crowd had decided to heat out to the bars.
I did bang out chords, though – that part is true. Most rock songs consist of a three- or four-chord sequence that is played over and over again, sometimes with variations during the chorus or the bridge of the song. So for some of the songs we played, such as Warren Zevon’s “Werewolves of London,” my job consisted of playing the same three chord over and over again for three minutes: Chord – “ I saw a werewolf” – chord – “with a Chinese menu” – chord – “in his hand.”
Repeat same three chords for every line of the verse and chorus throughout the entire song.
Even limiting myself to chords, I made mistakes. A couple of times I got lost when we were transitioning from one chord sequence to the next in a song and just out my hands off the keyboard and waited until I could figure out where we were. In another song the guitarists were soloing, and I was blissfully playing the chords, congratulating myself on holding down the melody while the more skillful musicians exercised their talents. In the middle of his solo, one of the guitarists turned around and called out to me that I was playing the wrongs chord sequence from the wrong part of the song.
By the time we called it quits, at 12:45 a.m., the only members if the crowd remaining were the manager of the pub, two of my friends and the wife of one of the guitar players.
Afterward I went home and couldn’t sleep. The adrenaline that keyed me up for the performance still was surging its way through my body, and it took several glasses of wine before I finally drifted off. This, despite knowing that I was due up with our 6-months-old twins in just a few more hours.
It wasn’t just the adrenaline, though. It was also the satisfaction of having begun a new story in my life. It’s one I have been wanting to tell almost since the moment when we bought a piano two-and – a – half years ago, and I slowly retaught myself to play, aided only by my sketchy memories from the two years of piano lessons I had in elementary school.
We bought the piano so my older daughters could take lessons on it, but I still play more than anyone else in the household. I find both learning and playing songs deeply satisfying, and a pleasing and sharp contrast to my two other professional vocations – teaching and writing.
I’m a stubborn person. So I can master any song I set my mind to learning, as long as I am willing to play it over and over and over again. It sometimes takes a hundreds of times. Eventually, I figure it out.
And in that moment of figuring it out - the first time I can play the song through without mistakes, usually from memory – I sense a small change in the state of universe. In that moment I have seized something from the void: I have stolen a piece of certainty from an uncertain world, a certainty I can sit down and conjure from the silence whenever I feel a creative urge pulse through my system.
With my writing and my teaching, by contrast, I have so brief and measurable. Both writing and teaching are extended processes, ones that have no sheet music on which I can rely and which may fail each time I put pen to paper or step into a classroom. I frequently begin essays and book projects that sputter into blank space or work out lesson plans that bomb in the classroom.
I’m sure that writing music or playing it at advanced levels, contains this same level of experimentation and uncertainty that I find in the teaching and writing processes. But at my level of simple performance, my musical experiences are a measured space in which I can find an easy form of intellectual, emotional – and even spiritual – satisfaction.
The spiritual nature of my musical performances – whether they play out beneath the glaring lights of the stage, or alone at the piano at midnight, while my wife and five children are sleeping upstairs, so accustomed to my late-night fumbling that they no longer hear them - stems from this realization that, as I pass into the later half of my 30s, I have new stories yet to live in my life.
Like most of us who approach middle edge in a career path, I know I’m probably not going anywhere professionally that I can’t foresee. I have a good job, a wife whom I love very much and five happy and healthy children. I won’t be chuckling it all and heading to Alaska to spend a year on a fishing board; Harvard won’t come recruiting me for their English department; I probably won’t write the next Da Vinchi Code. I have a pretty clear idea of how my professional stories will play out, even allowing for unexpected turns of events and tragedies and triumphs along the way.
But part of me always seems to be hungering for a new story, one that has no set end point, one that will lead me to new experiences or perspectives on my life.
We all pick up new stories all the way - taking vacations, having children, moving, starting new jobs. But the story of my burgeoning musical career is an open-ended one, one that may lead to an infinite variety of conclusions. And I believe that some part of our human nature wants to believe that we always remain capable of living new stories. We want to believe that we have not yet exhausted all of our possibilities.
And that seems to me like a profoundly spiritual lesson – one that has a lot to tell us about hope, grace and redemption.
This link between new stories and our spiritual selves struck me as one of the most crucial themes from Mel Gibson’s controversial movie The Passion of the Christ: the enlisting of Simon of Cyrene to help Christ carry the cross.
In his film, Gibson takes this brief vignette from the passion narrative and makes it significant. He depicts Simon as an uninterested passerby, doing his best to be inconspicuous as Christ stumbles beneath his cross on the path to his execution. Much to Simon’s surprise and dismay, a Roman soldier points to him and commands him to help Christ carry his cross.
Simon protests vigorously, even going so far as to announce to the crowd that he is an innocent man forced to help a criminal.
He takes up Christ’s cross reluctantly and resentfully. As he helps Christ along, though, and Simon sees the torture that Christ has been enduring, he is overtaken by compassion. By the time they reach the place of execution, Simon is carrying both the cross and Christ.
This scene seems to me the exemplary instance of a man, who, unexpectedly even to him, begins a new story in his life. The film symbolizes Simon’s leap into a new story with the loss of his yarmulke; he enter the Christian story in that moment, one that has just begun and has no foreseeable conclusion for him.
The lesson is clear: No matter where we stand on the path of life, no matter what is happening with us at any particular moment, new stories remain open to us. We are not yet fully formed.
I don’t claim my musical debut as profound a story as the one Simon tells in his moment of redemption. But I do believe both our experiences spring from a deeply spiritual and human longing: the desire to see our lives as at least partially open stories, stories in which we yet remain capable of surprising ourselves and those around us.
Stories in which we may become Christians for the first time. Or in which we may discover or rediscover compassion, or hope or love. Ones in which we may happen on a potential moment of grace or redemption and seize upon it. Ones in which we may stumble upon longings or capacities in ourselves that we never knew existed.
Or, maybe, ones, in which we become rock stars.
My friends play at least once a week at venues around town. They don’t need a keyboardist, but I’m going to beg them to let me sit in on occasion. I had my taste of performing in public and performing with other musicians and I loved it. I’m not ready to this story to end. We won’t be going on a national tour – they have kids and jobs, too – but this story has just begun for me, and I’m curious to see what I’ll find in the next chapter.
Maybe I’ll try my hand at musical composition, writing songs of my own. Or maybe a shared interest in music will bring me closer to my children or will inspire them to artistic creation; maybe it will offer me new roles to play in my family, my church or my college.
However this story plays out, it has taught me an important lesson: Like Simon, I am not yet fully formed. I have new stories yet to tell.
Прыжок в мою новую историю
Автор: Джейм М. Ланг. 91
Журнал Нотре Дам
Весна 2006 года
После несколько лет тяжелого труда и борьбы, я стал наконец-то рок-звездой в прошлом месяце. Ну, хорошо, может это слегка преувеличено. Но я играл с местным рок оркестром разовое выступление в колледже, исполняя совершенные аккорды на моих клавишных перед вокальной и взбудораженной толпой.
«Рок оркестр» - может быть, слегка преувеличенным описанием группы из двух моих друзей кто играет песни с обложки на акустических гитарах в местных округах. Так случилось, что, мы играли в колледже, где я преподаю. Я помог своим друзьям получить разовый ангажемент, поэтому они сжалились надо мной, и позволили мне участвовать в их шоу, играя на клавишных. Инструмент я одолжил в колледже, где работаю.
И в то время как толпа была вокальной и возбужденной, она также была порядком навеселе, и большинство из этих людей были наши друзья. К тому времени, как мы заняли сцену и уже после того, как студенческий оркестр разогрел толпу, большая часть зрителей решила отправиться в бары.
Я исполнял аккорды, эта часть рассказа правдива. Большинство рок песен состоят из последовательности трех-четырех аккордов, которая играется вновь и вновь, иногда с некоторыми вариациями в припеве или в куплетах песни.
Для некоторых песен, которые мы играли, таких как «Оборотни Лондона» Уоррена Зевона, моя работа состояла из проигрывания трех аккордов вновь и вновь в течение трех минут: аккорд –«Я видел оборотня» - аккорд – «с китайским меню» - аккорд – «в его руке».
Все, что было нужно – повторять те же самые три аккорда для каждой строчки куплетов и припева в течение всей песни. Даже ограничивая себя только аккордами, я делал ошибки. Пару раз я терялся, когда мы переходили от одной последовательности аккордов к следующей, и я просто убирал свои руки с клавиш и ждал до тех пор, пока не разобрался с какого места нужно играть.
В другой песне гитаристы играли соло, и я блаженно играл аккорды, поздравляя себя с тем, что следую мелодии, пока более искусные музыканты проявляли свои таланты. В середине этого соло, один из гитаристов развернулся и сказал мне, что я играл неправильную последовательность аккордов из неверной части песни.
К тому моменту, когда все закончилось, а было немного немало без пятнадцати час ночи, единственные слушатели, которые остались, был менеджер заведения, два моих друга и жена одного из гитаристов. После этого я пошел домой и никак не мог заснуть. Адреналин от выступления все еще был во мне, и мне пришлось выпить пару рюмок вина, прежде чем я смог уснуть. Это, несмотря на то, что я должен был проснуться через пару часов вместе со своими детьми-близнецами.
Хотя дело было не только в адреналине. Помимо этого это еще было удовлетворение от начала новой истории в моей жизни. Это та самая история, которую мне хотелось рассказать, еще, когда мы только купили пианино, два с половиной года назад, и я медленно вспомнил, как на нем играть, в чем мне помогли зарисовки воспоминаний из двух летних уроков игры на пианино в начальной школе.
Мы купили пианино для того, чтобы мои старшие дочери могли учиться на нем играть, но как оказалось, больше всех в доме на нем играю я. Я нахожу изучение и проигрывание песен источником глубокого удовлетворения, в замечательный и резкий контраст с другими моими любимыми занятиями – преподаванием и литературой. Я упрямый человек. Поэтому я могу справиться с любой песней, которую решил для себя выучить, поскольку, могу повторять ее вновь и вновь, пока не будет результат. Иногда приходится повторять сотни раз. В конце концов, я добиваюсь желаемого.
И в тот момент, когда у меня начинает получаться, и я играю песню первый раз без ошибок, обычно уже по памяти – я ощущаю маленькое изменение в состоянии вселенной в этот миг. Я тот момент я словно что-то украл у пустоты – я украл кусочек определенности из хаотичного мира, определенности, которую я всегда могу вызвать из тишины, когда почувствую творческий толчок внутри себя.
С моим литературным творчеством и преподаванием, наоборот, все кратко и измеряемо. Как писательство, так и преподавание есть длительные процессы, и там нет листа музыки, на который можно положиться и который будет звучать неверно каждый раз, когда я прикладываю карандаш к листу или вхожу в класс. Я часто начинаю писать эссе и книжные проекты, которые бессвязно превращаются в белое пространство или прорабатывать планы уроков, которые не проходят в классе.
Я уверен, что написание музыки или игра на высоком уровне содержат тот же уровень эксперимента и неопределенности, который я нахожу в преподавании и в писательском процессе. Но на моем уровне простого музыкального исполнителя, мой музыкальный опят есть измеряемое пространство, в котором я могу найти легкую форму интеллектуального, эмоционального, и даже духовного удовлетворения.
Духовная природа моего музыкального исполнения – играю или я на сцене под светящимися лампами прожекторов или один полночью, в то время как моя жена и пятеро детей спят наверху, настолько привыкшие к моей игре поздно ночью, что они уже просто перестали замечать ее, и осознавая это, я могу заключить, что проживая вторую половину своего третьего десятка лет, я все еще имею новые истории своей жизни, которые можно рассказать.
Как и большинство из нас, кто уже находится в середине своего карьерного развития, я судя по всему не буду иметь каких-либо новых профессиональных целей, которые не могу предсказать на данный момент. У меня есть хорошая работа, жена, которую я очень люблю и пятеро счастливых и здоровых ребятишек. Я не смогу пренебречь этим всем и отправиться на год на Аляску, чтобы рыбачить, Гарвард вряд ли пример меня на них факультет английского преподавателем, я судя по всему уже не напишу следующий код Да Винчи. Я знаю наперед, как пойдет моя профессиональная жизнь теперь, даже предполагая неожиданные триумфы и трагедии, я могу это предсказать.
Но, какая-то часть меня еще жаждет новых историй, конец которых не может быть предсказан, и которые приведут меня к новому опыту или перспективам в моей жизни.
Мы все проживаем новые истории в нашей жизни постоянно – уезжая в отпуск, заводя детей, переезжая на новое место, переходя на новую работу. Но история моей распускающейся музыкальной карьеры не имеет видимого окончания, она может привести к бесконечному множеству следствий. И я верю что, некоторая часть человеческой природы хочет, чтобы у нас всегда оставались незаконченные истории в жизни. Мы хотим верить, что еще не исчерпали всех своих возможностей.
И это, как мне кажется, есть очень глубокий духовный урок – который много говорит нам о надежде, милосердии и искуплении.
Эта связь между новыми историями и нашей духовной сущностью поразила меня в виде одной из ключевых тем в противоречивом фильме Мела Гибсона «Страдание Христа»: это изображение Симона из Сирен, который должен помочь Христу нести крест.
В его фильме, Гибсон берет эту короткую сцену из узких страданий и делает это значительным. Он изображает Симона как незаинтересованного прохожего, который старается быть незаметным, в то время как Христос двигается, неся свой крест к месту казни. Но к большому удивлению и ужаса Симона, римский солдат приказывает ему помочь Христу нести его крест.
Симон решительно протестует, даже доходя до того, что сообщает толпе, что он невинный человек, которого заставили помогать преступлению. Он берет крест Христа с неохотой и возмущением. Но в то время как он несет крест и видит страдания Христа, его одолевает сочувствие, и когда они уже приближаются к месту казни, Симон несет не только крест, но и самого Христа.
Эта сцена кажется мне типичным примером человека, кто, неожиданно даже для самого себя, начинает новую историю в своей жизни. Фильм символизирует прыжок Симона в новую историю его жизни: он касается христианской истории в тот самый момент и она только начинается, и невозможно предсказать определенно ее окончания.
Жизненный урок очевиден. Неважно, на каком этапе нашей жизни мы находимся, неважно, что происходит с нами в данный определенный момент, новые истории остаются открытыми для нас. Мы еще не полностью сформировались.
Я не претендую, что мой музыкальный дебют также глубок по значению, как та история, которую рассказывает Симон в момент искупления. Но я действительно верю, что весь наш опыт прорастает из глубокого духовного и человеческого желания, жажды видеть наши жизни хотя бы как частично открытые истории, истории в которых мы еще можем удивить себя и людей вокруг нас.
Истории, в которых мы можем впервые обратиться в христианство. Или те, в которых мы можем отыскать или открыть заново сострадание, или надежду или любовь. Или те, в которых мы можем случайно оказаться в моменте милосердия, искупления и завладеть этим моментом. Или те, где мы можем случайно наткнуться на желания или возможности в нас самих, о существовании которых мы и не подозревали.
Ну, или, в конце концов, даже те, в которых мы можем стать рок звездами.
Мои друзья играют как минимум раз в неделю в разных районах городка. На самом деле им не нужен клавишник, но я собираюсь просить их позволить мне иногда им быть. И уже испытал вкус игры на публике, и игры с другими музыкантами, и мне это очень понравилось. Я не готов, чтобы у этой истории был конец. Мы не отправимся в национально турне – у них тоже есть дети и работа, как и у меня, - но эта история для меня только началась, и мне очень интересно, что я найду в следующей главе.
Может быть, я начну писать музыку и собственные песни. Или, может быть, общий интерес к музыке приблизит меня к моим детям или вдохновит их на художественное творчество, может быть, это предложит мне сыграть новые роли в моей семье, моей церкви или моем колледже.
Как бы эта история не развивалась, она научила меня важному уроки: подобно Симону, я еще не до конца сформировался. У меня все еще есть новые истории моей жизни.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
