Засыпающее озеро отзеркаливает звёздочки, -
скачут звёздочки отчаянно меж губами карасей.
Это кто ж плывёт загадочный на листочке, как на лодочке,
от дождя, что выпал вечером, словно в месячной росе?
Неужели это – девочка, - легендарная Дюймовочка?
Перепутал что-то Андерсен или я сошёл с ума, -
проплывает между звёздочек несказанно светлым облачком
может - сказка, может - присказка, может быть -
мечта сама?
Где ж ты плавала, родимая, и к какому нынче берегу
приведёт тебя дороженька вдоль по Млечному Пути?
Пусть ты – призрачна, пусть – крошечна, но тебя приму я
бережно,
но тебя приму я радостно, - как же я устал грустить!
Засыпающее озеро, как и я устало, видимо.
Уж зарницами не дразнится отдалённая гроза.
А душе - какая разница, что я это - просто выдумал, -
что с того, что у Дюймовочки – лягушоночьи глаза.
Розовый фламинго
Владимир Сухин
Не то – в глубоком сне, не то – в астрале я
Вчера с тобою посетил Австралию.
Мы видели глаза собаки динго, -
В них отражался розовый фламинго.
Сказать собаке не хватило смелости,
Что от фламинго – лишь окаменелости.
Как не печально, но упрямы факты:
В Австралии фламинго – артефакты.
Я не внушу тебе, что без обиды я,
Что я той дикой псине – не завидую, -
Ведь ты о чём-то не земном мечтаешь,
Хоть даже в лёгких снах и – не летаешь.
Давно воображение – не дразнится,
Что ты чуть-чуть плутовка и проказница.
Откуда же тогда на сердце – смута,
И крылья опустились почему-то?!
Зачем теперь тебе сей неумелый стих,
Что нет фламинго, лишь – окаменелости,
Что мир летит, стремительно снижаясь,
Никак в твоих глазах – не отражаясь.
И не имеет смысла и значения,
Что сквозь ночного озера свечение
С надеждой смотрит в даль собака динго…
…Там, при сниженьи, розовый фламинго –
Увядших глаз живое огорчение.
Наитие.
Вячеслав Светлов.
От грусти я пишу весёлые стихи,
От счастья плачу, от любви хмелею
И почему всё это называется – грехи?
Увы, друзья, но я не разумею…
Есть такое навязчивое мнение, что бог только и делает, что говорит в рифму. Вот так и шпарит ямбами, хореями, анапестами, сонетами, и куплетами только успевай записывать, если услышишь и поймёшь. Если нет – муза обычно помогает: переводит с божественного языка на человеческий, объясняет, спать не даёт, мыслями разными мучает, в темы их оформляет, а там, нежная неокрепшая душа склонная к чувственности, уже и чистые листы, и карандаши начинает искать. Запишет, подумает, изумится, обрадуется, улыбнётся, всплакнёт и выбросит в огонь.
Для кого хранить? Глядишь, и на душе легче станет и в квартире теплее. Чего чистые листы бумаги в печь кидать? Глупо. А так, и огонь радуется, точно понимает красоту слога, важность темы, великолепие сюжета, откликается теплом. Бывает, что-то отложишь, не доверив огню, захочешь ещё раз перечитать, осмыслить, понять, как такое могло прийти в голову после низшего, среднего и высшего образования? А верный друг – огонь в печи:
- У-у-у, - скучает, ждёт новых творений для жизни. Но душа уже не готова делиться с ним, только с другими, только в тетрадь. А стоит кому-то сказать о написанном:
- Это – да-а!
И всё. Вы – автор! Поздравляю. Как произошло это превращение, даже не заметили. Остаётся запастись чистыми листами, чернилами, перьями и выбросить часы. Вдохновение становится смыслом. Одухотворённые ночи, душевный отклик - наградой.
Но будьте внимательны, божественный голос бывает, шутит, музы тоже, люди – тем более. В остальном только по наитию, только, только, только…
Извините, зацепило, понесло, пишу. Наш, ваш, свой… ВячеСлав
Успехов всем!
5.05.12.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
