«Ушедший век - в нем было столько войн, столько боли… И теперь мы должны учиться тому, что такое доброта, но именно доброта, только она, делает нас людьми».
«Я взываю к словам - только в них мое спасение, и как человека, и как поэта»
И о нём:
Гай Нельсон сказал: «Большой поэт - редкость, еще большая редкость - Личность, а Крили был и тем, и другим. Но… он был больше, чем это, - рядом с ним вы физически ощущали присутствие Настоящего».
Поэт Том Пикард как-то заметил: «Вряд ли можно чем-то помочь этому миру, но не любить мир, в котором может появиться такой, как Роберт Крили, - нельзя…»
Григорий Стариковский: В стихах Крили - сила простого, сказанного без придыхания, слова. Слова связаны в пунктирную линию, которая никогда не срастается в сплошную, они живут намеками, недосказанностями и внутренней правотой отдельно взятой боли. Они - тихая молитва человека. В этих стихах есть протестантское просветление, незагроможденность библейского горизонта.
Мера
Ни вперед
Ни назад
Не двинуться.
Пойман
временем
его же мерой.
Что думаем
о том, что думаем о -
безо всяких причин
думаем, чтобы
думать и только -
для себя, в себе.
Версии
Лишь любовь
как любовь есть. Эти
смыслы воссоздают
собственное определение -
в горсти предпосылки
руки. Глазам - вся красота,
которую они сокрывают.
Продолжи. Таким образом,
голос вновь, эти смыслы
воссоздают странные предпосылки
чувства, снова чувство.
Я слышу. Слышу,
как захлопывается рассудок,
голос вне его очертаний,
руки открыты.
Сколь тесно сжимают
друг друга, пустоту
подобного ощущения.
Слышать, где эхо
громче, отчетливей
ощущения звука
касания и исключения
более не любви
только, намерений рассудка,
взгляда, рук охраняющих -
разбитых в эхо, эти
смыслы воссоздают
собственное определение.
Я слышу, как
захлопывается рассудок.
Язык
Помести я люблю
тебя где-
то в
зубах и
глазах, впейся
в это, но осторожно,
не повреди,
ты хочешь всего-
ничего. В словах
весь ответ.
Я
люблю тебя
опять,
вот, для чего
пустота. Чтобы
ее наполнять,
полнить.
Я слышал слова
и они, полны дыр,
саднили. Речь -
это рот.
1987
Перевод Аркадия Драгомощенко
Снова
Еще с одним покончено,
а он
был днем.
Он начался, и он
закончился, вперед
бежал, назад
прокручивался, быстро
а то замедленно,
сияло, облака,
там в высоте
я был с другими, а потом сошел
на землю снова.
Безлунна ночь. Гостиница,
окно - начать
сначала.
1969
Из цикла Жизнь и смерть
Долгая дорога этого всего
А долгая дорога этого всего
есть эхо,
растущий - звук ли, образ,
рамки - раскладываясь, свертываясь - вверх,
одна, за ней другая,
все мы суть
мысль восходящая
и падающая, взрыв
пустоты, забытой быстро.
Когда оно приходит
Когда оно приходит,
стираются края,
и ничего вокруг,
ни этих мест,
лишь только ветерок нездешний,
и - в реку весь,
она течет себе -
и в белооблако,
и все, и нет ее.
1998
Перевод Ирины Машинской
Поворот
В каждую сторону
поворота предчувствуй вывих,
только что
была здесь, а теперь
нет её, уходящей, но,
уходя, действительно ли
прошла
перед тем,
как исчезнуть. Дерево
не умеет ходить, только силой
заставишь
ходить его. Корни
прислушиваются к зубцам пилы,
и кричат. За обедом
даже лист салата
вопит беспомощно.
Желаем одно,
получаем другое.
Увидев однажды,
уверены, что снова увидим?
Нет, никогда. Движась,
продолжим
движение, а потом -
все, конец.
Окно
Точка зрения находится там,
где её оставили,
вот, к примеру,
большой пруд,
посеребренный, с белой
церковью неподалеку,
ты возвысил все это
ради чего? Громоздкий
замедленный
мир,
разложенный
по местам. Кто-то
проходит рядом
с машиной, стоящей
на крутом склоне,
лист, окрашенный
в желтое,
скоро
слетит, все
опадает
на свои места. Мое
лицо сдавлено
зрением,
глаза крошатся.
Песнь
Тяжесть обета
гнетет меня.
Не в стыде, пойми,
не в нем дело.
Ночь наступает. Спим.
Говори, если есть
что сказать, не притворяйся
спящей, открой глаза.
Врагам, им к лицу
обличья,
а мы с тобой
живы молитвой.
Немощному,
что проку в словах мне.
Скажи, если хочешь,
что я тебе.
Ты превзошла всех женщин
мудростью
всех превзошла
верностью.
Но судьба, о любовь, -
она злобы исполнена.
Тяжесть обета
гнетет меня.
Они
Что стало
со струнами
после музыки,
за которой
они тянулись,
в себя уходя,
вне партитуры,
в согласии
с ней? Они
наполняют собой мир,
не уловить их плеск,
вне времени,
со временем в такт,
каждая - свою молчит песню:
вечное притяжение.
Перевод Григория Стариковского
EN FAMILLE
Я, одинок, как облако, блуждал,
Казалось, я из виду потерял
тех, с кем пришел. Отец и мать, сестра
и братья. Плоть от плоти.
И вот не стало рядом никого.
Лишь в зеркале мое лицо.
Единственное на крючке пальто.
Кровать застелена. Куда они ушли?
*
В одиночку тебе
не уйти далеко. Там темно.
Слишком долго идти.
Любая собака знает.
Это он, тот, кто любит нас больше всех.
Или думается, что любит. В потемках души.
Поспокойнее. Осторожней езжай, не спеши.
Так держать. Мы вовсе не сбились с курса.
*
Мы здесь, куда же нам еще идти?
Мы принимаем все оно, как есть.
Нам сказано - мы знаем. Все пути
ведут сюда, всем хватит места здесь.
Нельзя отстать, нельзя уйти вперед.
Мы уступаем место в свой черед.
Нам снится небо лестницей в веках.
Мы видим звезды, мысля, где и как.
*
Рассказали ли мы тебе все, что хотел ты знать?
Неужели так скоро пора уже уходить?
Было ли что-то, чего ты не смог забыть?
Разве того, что ты понял, хватит на всех?
Неужели мудрость - только пустое слово,
а старость - просто выпавшее звено?
Самоценна ли человеческая основа?
Счастье. Вот здесь - оно?
1999
Память
Где-то сейчас Аллен Гинзберг
вспоминает: однажды матери
приснился Бог, старик, говорит она,
живет за рекой в Нью-Джерси
в городке Палисейдс, забытый, побитый,
в какой-то хибаре, еле сводя концы
с концами. Мать спрашивает старика:
как ты мог позволить, чтобы наш мир
дошел до такого, и все, что он может
ей ответить, - я старался, как мог.
Он выглядит неухоженным, говорит она Аллену,
ходит в зассанном нижнем белье. Больно
слышать, что Бог справляется не лучше, чем
любой из нас, - просто еще один
безымянный старик где-нибудь на скамейке или
в кресле-качалке. Помню, один уролог
объяснял мне, как, поссавши, стряхнуть мочу:
надавить двумя пальцами сначала в паху,
в области предстательной железы, потом ближе
к кончику члена, чтобы последние капли
угодили в толчок, а не на одежду.
Все же трудно назвать это идеальным
решеньем. Как быть в общественном туалете?
Примут за рукоблудие. С другой стороны,
что же делать, чтобы не выползать
оттуда, расставив ноги, с позорным пятном,
проступающим под ширинкой? Не надо
убеждать меня, будто старость может быть легкой
для кого бы то ни было. На Золотом ПрудуНэт -
идиллический образ: озеро, пенсионеры
в штате Нью-Гемпшир, но это неправда, все
это неправда. Прошу, не ссылайте тех,
кто вам дорог, в Дома престарелых. Они
умрут. Там только болеют. Иначе
зачем бы им там находиться? Я
не знаю, что будет дальше, что может
со мной случиться... Обломки того,
что казалось мной, выглядят все мрачнее,
как вершины гор, которые видел когда-то,
едва различимы в сгущающемся тумане.
Надо как-то встряхнуться, может быть, надо
несколько раз отжаться, выйти из дома,
заглянуть к соседям, которых не видел годами.
2002
Перевод Александра Стесина
***
В первый раз
- это
в первый
раз. Во
второй раз над
этим
подумай.
*
Там была
ты,
раз
за разом
*
Это
не в силах.
вернуть
*
Твое было там
а ты здесь
но было
хоть это
Музыка на воде
Слова - прекрасная музыка.
Слова - канут, как в воду.
Музыка на воде,
громко, так чтобы не
слышать лодок,
птиц, эту листву.
Все что им нужно -
место: присесть и пожрать -
ни значенья,
ни цели.
1967
Ноль
Марку Петерсу
Не то, чтоб совсем уж не,
Не то, чтобы - нет ответа,
Не то, чтобы оторопь, или
Совсем уже нечем крыть
Это как Прошлое никогда
не похоже на настоящее. С нами
покончено.
Выхода нет, не ищите…
Боже мой! Это как
Я хотел бы собаку.
Боже мой.
Собака была, но сбежала.
Пес по имени Ноль,
- нечто, за которым нет ничего!
Как вам собачьи галеты?
Заполните бланк.
На прощание
Теперь-то я понял:
мне всегда выпадало
быть чем-то вроде
фотокамеры
на автоспуске,
трубы водосточной,
по которой вода -
так и хлещет,
чем-то вроде цыпленка
которому шею
свернут к обеду,
чем-то, наподобие
плана в голове мертвеца.
Любое из названных определений
подходит, когда вспоминаешь,
а как оно все началось?
Об этом - Зуковски:
«Родился слишком юным
в мир, что стар, слишком стар …»
Век шел полным ходом,
когда я явился,
теперь он подходит к концу,
и я понимаю:
недолго осталось.
Но как говорила мама:
А по-другому неужто нельзя?
Почему было нужно
убить все и вся, почему
правота обернулась ошибкой?
Я знаю: тело нетерпеливо.
Я знаю: голос мой слаб, разум так себе.
И все же: я любил, я люблю.
Не хочу сантиментов .
Просто хочу знать - здесь я дома.
1996
Перевод Антона Нестерова
Дождь
Роберт Крили
всю ночь я слушал дождь, но снова и снова
падает тихий настойчивый звук
что о себе возомнил я, что бы ты меня помнила?
Мозолю глаза тебе, вечно я скован, неловок
И даже настойчивый дождь не решит ничего между нами.
Отомкну ли запоры последней неловкости?
Если ты меня любишь - будь со мной
рядом, стань для меня дождем по возможности
избавь меня от усталости и наигранного безразличия,
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
