Константина Кедрова-Челищева давно уже назвали Де Тревилем метаметафоры. Впрочем Андрей Вознесенский предпочел в 1989-ом году для своего друга совсем другой титул назвав его Иоаном Крестителем новой метаметафорической волны. Так получилось что со временем пелена спала и Предтеча оказался самим Спасителем. Вознесенский это заметил первый и продиктовал поэту из Индии из под платана Будды такое двустишие:
Настанет лада credova
Konstanta Кедрова
А еще позднее отвечая на вопрос является ли Константин Кедров учеником Вознесенского ответил; Мы все друг у друга учимся. У Есенина был Блок у меня Маяковский и Пастернак а у Кости только Бог и море учеников."
И действительно будучи учителем многих Кедров ни на кого не похожь
Ты можешь прочитать себя на небе
Как только расшифруешь буквы звезд
Аз Буки и конечно Буки Веди
Знакомые по букварям до слез
эту расшифровку звезд поэт иногда называет метакод а иногда метаметафора. Он хотел бы это видеть у многих авторов но явственнее и чаще всего метаметафора выявляется у самого Кедрова.
От клавишь рифм не оторвать
Всю вечность музыкой взорвать
Все струны только в резонанс
На гиперзвукрвой романс
Гиперзвуковая поэзия требует от читателя такого же гиперзвукового слуха что конечно встречается далеко не у всех и каждого. Но его услышали в Сорбонне и поместили книгу Инсайдаут в Нобелевской научной Стогольмской библиотеке. Услышали и в буддистких святилищах Южной Кореи наградив премией Манхэ.
Кедров-Челищев конечно же полностью самодостаточен прожив долгие годы как поэт под запретом. Никакие премии не восполнят четвертьвековое вынужденное молчание.
Поэт в стихе самодержавен
Никто ему ни в чем не равен
Да здравствует самодержавие
В стихах от Фета до Державина
Свою судьбу Кедов изначально превратил в предмет поэзии. Он полностью отрешил себя от карьерной суеты погрузившись в метафизику звука и образа. Известен его афоризм-МОЯ ПОЛИТИКА- МОЯ ПОЭТИКА. Но поэтика это нечто книжное а книги начали издаваться лишь на седьмом десятке.
Я не знаю сколько мне лет
Если честно давно забыл
Сколько лет летит сюда свет
Столько буду и столько был
И снова как не вспомнить слова Вознесенского о Кедрове. "Он и шестидесятник и семидесятник и девяностник и двухтысячник. Он всегда продолжается как Пастернак"
Однако никакой возраст не коснулся поэтических текстов. Он и в юности был умудрен он и сейчас витязь в шкуре немейского льва
На небе где луна теряет свет в ночи
Как Тютчев завещал - любуйся и молчи-
Я право виноват молчать я не умею
Я как немейский лев немею каменею
В глубинах космоса таятся мои недра
Но в шкуре содраной останется все небо
В глубинах космоса сияется поется
Лев выскочил а шкура остается
Новый сборник во многом еретичен по отношению к авангарду хотя Кедров авангардист до мозга костей. Вернее никаких костей у этого Кости нет. Есть только обнаженный говорящий мозг. Процитирую опять Вознесенского:
Поэтического скинхеда
череп в компьютерной мыши
Мысль это константа Кедрова
Кедров это константа мысли.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
