Присмотреться получше - сюжет не нов,
Чтоб над ним восхищенно ахать.
Мне хотелось бы крепко держать слонов,
Став огромнейшей черепахой.
Той, что помнит, как в схватках земля тряслась,
Как сжималось морское лоно,
В чьей солёной крови растворён триас
Древней памятью архелона.
Солнце шарилось бликами по листве,
Шёл степенно за плугом пахарь.
И надёжно держалась земная твердь
На слонах и на черепахе.
С той поры истрепалось без счёта лун,
И дороги стянулись в узел.
Открывал, сам не зная, торгаш Колумб
Путь скитаниям Лаперуза.
Карту все, словно ткань, под себя кроят,
Применяя где меч, где веру.
Плоский мир постепенно смыкал края,
Горизонт закругляя в сферу.
О дорогах неведомых не мечтай,
Ведь надежды истают прахом.
В новом мире, лишённом границ и тайн,
Больше места нет черепахе.
Нам вернуться к началу не суждено,
Изводя время зря на споры.
Шар отныне свободен и одинок,
Навсегда потеряв опору.
Подойди же и снова меня возьми,
Как когда-то давно, за пальцы.
Мне хотелось бы вечно держать твой мир,
Под слонов подставляя панцирь.
Солнце выйдет в небе пути торить,
Новый день для дела и для бесед.
Где-то там, под небом, живёт старик,
От годов и солнца плешив и сед.
Но чужда нездешним глазам печаль,
Хоть гостями издавна позабыт.
До сих пор у деда сажень в плечах,
Да из свежих брёвен - венец избы.
Двор от веток вычурно полосат,
Вновь приходят тени - из луж лакать,
Слушать, как довольно поёт коса,
Подчиняясь ловким мужским рукам.
Старику ты попусту не соврёшь:
Он как будто ставит на ложь силки.
А за домом шепчется с небом рожь,
В ней цветут ромашки и васильки.
Не боясь внимания, на виду,
Там трещат кузнечики, захмелев.
От созревших яблок - медовый дух,
Наклонились ветви почти к земле.
Скоро выйдет время, и, горем сыт,
Распахну калитку я, не таясь.
Он мне скажет: "Здравствуй, мой блудный сын".
Я отвечу: "Господи, вот и я".
О неспетом грустит волна.
Зябнет ива, к воде клонясь.
Там, где с явью граничит навь,
Караулю тебя, мой князь.
Месяц в грязном тумане слеп,
Станет в полночь ковыль седым.
Я стараюсь идти во след,
Только тают твои следы.
За пол-осени до беды
Мертвой рожью укрыта стернь.
Ты умеешь во мне будить
Отраженья своих страстей,
Тех, что трудно сдержать в узде,
Что нахлынут опять рекой.
Я желаю тобой владеть
Всем законам наперекор.
Тает время, как будто воск,
Бесполезен с богами торг.
Князь, ты видишь меня насквозь,
Как доселе еще никто,
И неважно - шелка ли, шерсть...
Мне ль о счастье ладонь марать,
Если правят теперь в душе
Жгучий холод и вечный мрак?
Гаснет небо в кольце костров,
Слева высятся сосны в ряд.
Князь, ты светел и ликом строг
И приучен свой нрав смирять.
Может, издали мне видней -
Ведь похожих кровей сама -
Где-то в сердце твоем, на дне,
Первородная скрыта тьма.
Нам ли в сытой тоске чуметь,
Чахнуть в праздности и тепле?
Только если твой выбор - меч,
Мне опять достается плеть.
Не для славы и похвальбы,
Не надеясь кольца с руки.
Я умею тебя любить,
Даже зная тебя таким.
Стынет в небе планет парад.
Хоть известен давно исход,
Снова ночью придет пора
Самой сладостной из охот.
Позвоночник прогладив вдоль,
Заморозит нездешний жар...
Ты сквозь пальцы уйдешь водой,
Как ни бейся - не удержать.
Встану призраком за плечом,
Незаметно коснусь виска...
...И отныне ты обречен
Эту горечь в других искать.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
