Рассказ о моей маме
Её отец примерно через год погиб на фронте...
Точнее, как и многие, он без вести пропал...
Она девчонкою была, что лучше и не троньте –
Впитала с детства всё, что деревенский воздух дал.
Подростки той поры так не до времени взрослели,
И кто бы стал искать не стык бумажки и лица...
Хотя ей на два года меньше было в самом деле,
На фронт пошла... Чтоб «отомстить фашистам за отца».
Прошла война... Порой, вдруг вспомнив, скажет: - Между нами!..
- ... Она хохочет – я в неё подушкой!.. Вот дела!..
- ... От целого полка осталась только я да знамя…
- ... Ты знаешь, сын, я там ни с кем, ни разу, не была…
Она о прожитой войне почти не говорила.
Не надевала ко столу столь дорогих наград.
Со всеми пела радостно... О фронте - не уныло...
Про смерть в снегу, про командиров рот, про Сталинград.
На помощь не звала – всегда сама за всё в ответе.
Не хныча, подняла троих нехилых сыновей.
И научила, как зубы сжав, идти к победе...
Пусть эти строки будут скромным памятником ей.
* * *
Мама в войну была шофёром грузовика, подвозила боеприпасы и артиллерийские снаряды на передовую линию фронта. Однажды она ехала на своей эмке к передовой, немцы вели артобстрел, и рядом с грузовиком разорвался снаряд. Мама была сильно ранена, долго лежала в госпитале, в тяжелом состоянии. И однажды, в полубреду, мама вдруг увидела, как дверь её палаты открылась и там появилась смеющаяся, кривляющаяся Смерть. Мама рассказывала об этом эпизоде примерно так: «Сначала я онемела даже... А потом схватила свою подушку и с силой запустила её в эту гадину-Смерть!.. Больше Смерть ко мне в дверь не заглядывала».
Когда мама выписалась из госпиталя, она узнала, что весь личный состав её полка погиб...
Но знамя полка чудом сохранилось.
Полк сформировали заново.
С тем же знаменем.
И моей мамой.
После войны женщин-фронтовичек порой злобно укоряли тем, что они были «офицерскими подстилками». Злобствовали так обычно те, кто сам не был на фронте. Об этом даже есть художественный фильм, очень старый, с названием «Гадюка».
Однажды я, будучи уже подростком – мне было лет 12 – стал случайным свидетелем ссоры между мамой и одной женщиной, «тыловичкой», жившей в соседнем доме...
Вот после этой ссоры мама мне и сказала эти слова: «Сын, я там ни с кем, ни разу, не была».
Я ей в ответ ничего не сказал.
Потому что ещё толком и не понимал тогда, о чём идёт речь.
Но запомнил слова мамы.
Прошло много лет... очень много.
Если бы я мог сейчас вернуться в свои 12 лет...
В тот разговор...
Я бы просто поцеловал мамины ладони.
Мама была женщиной с сильным, волевым характером. Много работала - шила. Брала работу и на дом. Мы, трое её сыновей, часто помогали ей в её работе. До сих пор отчётливо вижу гору поясков женских платьев - мама их шила на своей домашней швейной машинке, а мы, братья, с помощью палочек-карандашей выворачивали их на правую, лицевую, сторону.
А ещё у нас был сад, сад-кормилец – там, на четырёх сотках, у нас росло всё, что было необходимо для полноценного витаминного питания трёх растущих сорванцов. В саду стоял небольшой домик, и мы всё лето жили в этом домике, ухаживая за посадками и охраняя урожай. Особенно много работы доставалось мне, поскольку я был старшим – на 3 года старше моего среднего брата.
Летом 1990 года я приехал, как часто это делал в свой отпуск, в гости к маме. Мама неожиданно для меня сказала, что хочет повидаться с моим отцом. Я к тому времени не видел отца уже более 20 лет, а мама, как я знал, с ним не ни разу встречалась с тех времён, как они разошлись, то есть почти сорок лет назад.
Отец жил в том же городе, но в заречной части, и добираться до его дома нужно было довольно долго: сначала на автобусе, а потом на трамвае, до его конечной остановки, расположенной на краю города.
В доме отца мы посидели за столом, накрытым в честь неожиданных гостей. Я наконец-то познакомился со своим братом по отцу – как оказалось, здоровенным, даже выше меня, крепким мужчиной. Мама поговорила с женой хозяина дома. Как водится, посмотрели фотографии в их семейном альбоме. Рассказали друг другу о том, чем занимаемся, как живём.
Встреча прошла спокойно и дружелюбно.
Пробыв в гостях около полутора часов, мы с мамой попрощались и отправились к себе домой.
Мы ехали в почти пустом трамвае. Мама сидела на одиночном сидении, а я расположился почти напротив её, но чуть сзади и в другом ряду сидений. Я время от времени поглядывал на маму. Сбоку мне было заметно, что она тихо улыбается. И вдруг, взглянув в очередной раз, я увидел, что по щеке мамы бежит капелька... А губы мамы продолжают улыбаться...
Это был единственный раз, когда я видел плачущую маму...
Мама умерла в июне следующего года.
Оставшись навсегда в моём сердце.
Другие статьи в литературном дневнике:
