Чердачное окошко
С небом рядом.
Вот оно, небо, плещется, шумя.
Чего мне надо и чего не надо,
Всё оно, небо, знает про меня.
Поэтому умеет цвесть и плакать.
Там пьяненький гуляет серафим.
И там моя умершая собака
Сидит с пропавшим тапочком моим.
Ей боязно. Ей холодно и тихо.
Она среди дорог – как взаперти.
И не сказать бы, что она трусиха,
Но без меня ей некуда пойти.
Над ней плывёт сиреневая кошка.
Полаять бы. Попрыгать бы слегка.
Но я гляжу в чердачное окошко
И говорю: «Не лай. Молчи пока»…
А может...
Чепурных Евгений Петрович
А может, и нет
Ни Америк, ни Азий, ни Африк?
А может, всё врут про гренладские синие льды?
А есть только дворик самарский, прозрачный, как капля,
Да старые шлепанцы цвета стоячей воды.
А может, и нет над скамеечкой кустиков хлипких,
Дрожащих и сирых в полночный и утренний час.?
А есть только мартовский воздух,
Разумный и липкий.
И лепит он сам из себя
Всё, что хочет, для нас.
И тихо душа расплывается в разные стороны,
Где Африки нет и Америки нету окрест.
А душу не видят
Ни люди, ни звери, ни вороны.
Зачем её видеть?
Она и без этого есть.
В отсутствие снегирей
Чепурных Евгений Петрович
Как был «совок» - так есть «совок».
А кто ж? Хоть морду бей
(когда ступаешь за порог
и кормишь снегирей).
А снегирей уж нет давно,
Есть только воробьи.
Но ведь мои же все равно!
И те, и те – мои.
И никакой капитализм
Не отберёт уже
Ни этот снег,
Ни эту жизнь,
Ни птичий свет в душе.
Шаги
Чепурных Евгений Петрович
А улица полна шагов,
Пустынно-робких и скользящих.
От туфелек до сапогов,
Самоуверенно хрустящих.
Чужих и досмерти родных
На протяженности поклонной,
Старушечьих и молодых,
Как блестки изморози сонной.
И гулких, словно купола
Внутри невидимого царства.
Я здесь прошёл, ты там прошла.
Ты там прошла, а я остался.
Среди родившейся пурги
Знать не хочу, куда ты делась.
Я только слушаю шаги...
Кто запретит мне это делать?
Шекспировский дождь
Чепурных Евгений Петрович
На честном слове держатся миры,
Души и плоти хрупкая основа.
Давно бы всё сошло в тартарары,
Но кто-то дал однажды это слово.
Меняются условия игры,
Хрустят, как стёкла, хрупкие надежды,
Трепещут и шатаются миры.
Но тот, кто слово дал,
Тот слово держит.
Презревший и хулу, и похвалу,
Он осеняет всякую обитель.
И знает он,
Что я тебя люблю,
И что тебя я никогда не видел,
Что ты устала ждать и я устал.
Стократно ты,
А я тысячекратно.
Но Он за нас с тобою слово дал,
А слов своих Он не берёт обратно.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
