Николай Рубцов. Январское
Мороз под звёздочками светлыми
по лугу белому, по лесу ли
идёт, поигрывая ветками,
снежком поскрипывая весело.
И всё под ёлками похаживает,
и всё за ёлками ухаживает, –
снежком атласным принаряживает!
И в новогодний путь – проваживает!
А после сам принаряжается,
в мальчишку вдруг преображается
и сам на праздник отправляется:
— Кому невесело гуляется? –
лесами тёмными и грозными
бежит вперёд с дарами редкими,
и всё подмигивает звёздами,
и всё поигрывает ветками,
и льдинки отвечают звонами,
а он спешит, спешит к народу
с шампанским, с музыкой, с поклонами
спокойно прожитому году;
со всеми дружит он и знается,
и жизнь в короткой этой праздности
как будто снова начинается –
с морозной свежести и ясности!
Рубцов Николай Михайлович
3 января 1936 - 19 января 1971
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Я уеду из этой деревни…
Будет льдом покрываться река,
Будут ночью поскрипывать двери,
Будет грязь на дворе глубока.
Мать придет и уснет без улыбки…
И в затерянном сером краю
В эту ночь у берестяной зыбки
Ты оплачешь измену мою.
Так зачем же, прищурив ресницы,
У глухого болотного пня
Спелой клюквой, как добрую птицу,
Ты с ладони кормила меня?
Слышишь, ветер шумит по сараю?
Слышишь, дочка смеется во сне?
Может, ангелы с нею играют
И под небо уносятся с ней…
Не грусти! На знобящем причале
Парохода весною не жди!
Лучше выпьем давай на прощанье
За недолгую нежность в груди.
Мы с тобою как разные птицы!
Что ж нам ждать на одном берегу?
Может быть, я смогу возвратиться,
Может быть, никогда не смогу.
Ты не знаешь, как ночью по тропам
За спиною, куда ни пойду,
Чей-то злой, настигающий топот
Все мне слышится, словно в бреду.
Но однажды я вспомню про клюкву,
Про любовь твою в сером краю
И пошлю вам чудесную куклу,
Как последнюю сказку свою.
Чтобы девочка, куклу качая,
Никогда не сидела одна.
— Мама, мамочка! Кукла какая!
И мигает, и плачет она…
Про Николая Рубцова – длинный пост. Но почитайте. Интересно. Сегодня, 3 января, ему бы исполнилось 88 лет.
ПОЭТ НАРОДНОЙ СУДЬБЫ
К 88-летию со дня рождения и 53-й годовщине гибели поэта Николая Рубцова
Русскому поэту Николаю Михайловичу Рубцову в 2024 году было бы 88 лет. Если бы не судьба больших поэтов в России – рано заканчивать свои дни. В январе 1971 года друзья и почитатели его поэзии оплакали его гибель – невысокого, худощавого, рано полысевшего человека с испытующим, внимательным взглядом, который не все могли переносить.
При жизни у Николая Рубцова вышли четыре тоненькие книжечки общим тиражом немногим более 40 тысяч. К 1990 году появилось около двадцати изданий его поэзии с тиражом более 5 миллионов. После 91-го тиражи поэзии уменьшились на порядок, но книги Рубцова выходят почти ежегодно и на магазинных полках не залеживаются.
К его 50-летию в районном центре Тотьме, где поэт учился в лесотехническом техникуме, ему поставлен памятник скульптора Вячеслава Клыкова. Ни у кого в России не было такой посмертной славы – бюст Есенину, например, на его родине появился лишь через полвека после его гибели. В 1998 году памятник Николаю Рубцову поставлен и в Вологде, где он жил в зрелые годы и где погиб. Слова поэта суть его дела», - впервые в русской литературе сказал Пушкин. После Есенина немногие могли бы заявить об этом гражданском «символе веры» - сути творчества Николая Рубцова:
Она (поэзия.- В.К.) незрима и вольна…
Прославит нас или унизит,
Но все равно возьмет свое.
И не от нас она зависит,
А мы зависим от нее.
Сбылись или сбываются его поэтические пророчества: «Я умру в крещенские морозы…», «Мне поставят памятник на селе» (памятники ему стоят и в древнерусских городах. – В.К.), «…буду жить в своем народе», «Россия, Русь! Храни себя, храни! Смотри, опять в леса твои и долы со всех сторон нагрянули они, иных времен татары и монголы». Многие строки стали крылатыми: «Я забыл, как лошадь запрягают», «Я люблю, когда шумят березы», «В минуты музыки печальной не говорите ни о чем», «За все добро расплатимся добром, за всю любовь расплатимся любовью»…
«Памятником целой эпохи» назвал творчество Рубцова великий Георгий Васильевич Свиридов. Необходимость такого памятника нельзя «спустить сверху», она должна родиться и сформироваться в таинственных недрах народного сознания. Может быть, ни у кого из русских поэтов не было такого трагического начала жизни. Николай Рубцов родился в архангельском селе Емецке 3 января 1936 года. Война застала семью Рубцовых, где к тому времени оставалось пятеро детей, в Вологде. Исследователь жизни и творчества поэта, руководитель Рубцовского центра и создатель его музея в Вологде (открыт к 70-летию со дня рождения поэта) Вячеслав Белков пишет: «Видимо, в мае-июне 1942 года ушел на фронт отец Михаил Андриянович. А вскоре 29 июня умирает мама, Александра Михайловна, главная опора и надежда для своих детей. Диагноз – хроническая болезнь сердца». Тот же автор приводит записанный в конце восьмидесятых рассказ сестры Галины Михайловны (в 1942-м ей было тринадцать лет.- В.К.) – это сцены из отечественного Апокалипсиса: «…Ребят наших отправили в детский дом – Колю, Борю, Алика. Надя, маленькая, семь месяцев, умерла у меня на руках на второй день после мамы. Она всю ночь плакала и под утро. У нее, такой малютки, был разрыв сердца…». С таким не детским багажом жизненных впечатлений будущий поэт попал в один, дошкольный, потом в другой детский дом - села Никольского (Никола в его стихах) на берегу северной реки Толшмы в Тотемском районе Вологодчины. Для многих подобного начала жизни хватило бы, чтобы сломаться до конца дней. Но этот маленький, худенький детдомовец с проницательным взглядом темных глаз вышел в мир с богатырством духа и с Божьей печатью любить «ивы над рекою и запоздалый в поле огонек». Преодоленный трагизм жизни отразится позже и в его щемящих душу стихах для детей: «Ласточка», «Про зайца», «Медведь», «Воробей»:
Чуть живой. Не чирикает даже.
Замерзает совсем воробей.
Как заметит повозку с поклажей,
Из-под крыши бросается к ней!
И дрожит он над зернышком бедным,
И летит к чердаку своему.
А гляди, не становится вредным
Оттого, что так трудно ему…
С самых ранних лет жизнь только и делала, что отнимала родное тепло. Но в этот жестокосердый мир поэт сам принес любовь, - отсюда: «Люблю я деревню Николу, где кончил начальную школу», «Отчизна и воля – останься, мое божество!», «Как царь любил богатые чертоги, так полюбил я древние дороги и голубые вечности глаза!». Со времен Есенина Рубцов вернул в гражданскую поэзию почти религиозное отношение к родине:Но моя родимая землица
Надо мной удерживает власть,-
Память возвращается, как птица,
В то гнездо, в котором родилась…
И вокруг любви непобедимой
К селам, к соснам, к ягодам Руси
Жизнь моя вращается незримо,
Как земля вокруг своей оси.
Для Рубцова, поэта вселенских измерений, почти до конца дней не имевшего своего жилья, домом становится вся Русь, Россия.
Творческие открытия русской литературы, начиная с гениального «Слова о полку Игореве», доказали связь художественной силы поэта с его народностью, более того: чем органичней и острей любовь художника к родине, родному, тем глубже и понятнее для многих его талант.
В России, Руси для Николая Рубцова соединилось слишком многое: все материнско-отцовское, все домашне-заповедное, все начала и все концы жизни. Вот откуда у него этот страстный призыв-признание:
Россия, Русь – куда я ни взгляну…
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды
Люблю навек, до вечного покоя…
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Последняя строка как завещание родине выбита на могильном камне вологодского Пошехонского кладбища, где поэт нашел вечный покой.
Около шестьдесят третьего года, уже поступив в московский Литературный институт, в справке «Коротко о себе» поэт напишет так: «Родился в 1936 году в Архангельской области. Но трех лет меня увезли оттуда. Детство прошло в сельском детском доме над рекой Толшмой глубоко в Вологодской области. Давно уже в сельской жизни происходят крупные изменения, но до меня все же докатились последние волны старинной русской самобытности, в которой было много прекрасного, поэтического. Все, что было в детстве, я лучше помню, чем то, что было день назад.
Родителей лишился в начале войны. После детского дома, так сказать, дом всегда был там, где я работал или учился. До сих пор так. Учился в нескольких техникумах, ни одного не закончил. Работал на нескольких заводах и в Архангельском траловом флоте. Служил четыре года на Северном флоте. Все это в разной мере отозвалось в стихах.
Стихи пытался писать еще в детстве.
Особенно люблю темы родины и скитаний, жизни и смерти, любви и удали. Думаю, что стихи сильны и долговечны тогда, когда они идут через личное, через частное, но при этом нужна масштабность и жизненная характерность настроений, переживаний, размышлений…». Короче уже нельзя. При этом - ни тени драматизации раннего сиротства (всегда «неловко выглядеть страдальцем»), ни попыток представить себя в лучшем свете – только главное, крупное, связанное с судьбой, личной и народной. И зрелая творческая программа, неожиданная для общелитературных декларативных настроений шестидесятых годов.
Но в пятьдесят четвертом, перед призывом на Северный флот, «темы скитаний, жизни и смерти» обостренно лично проявились в стихотворении восемнадцатилетнего Рубцова «Да, умру я…». Именно эта дата стоит под стихами, написанными в Ташкенте после путешествия поэта через всю страну. Пока неизвестны ни его цели, ни обстоятельства, было ли это внешним повторением путешествия любимого Рубцовым Есенина в Ташкент в 1921 году, выходил или не выходил Рубцов на оренбургском вокзале, но без этой поездки вряд ли появился бы оренбургский исторический колорит в пронзительном по чувству стихотворении «Посвящение другу», обращенном, по одним сведениям, к журналисту Всесоюзного радио Энгельсу Федосееву, по другим, к А.Романову:
Не порвать мне житейские цепи,
Не умчаться, глазами горя,
В пугачевские вольные степи,
Где гуляла душа бунтаря.
Не порвать мне мучительной связи
С долгой осенью нашей земли,
С деревцом у сырой коновязи,
С журавлями в холодной дали…
Но люблю тебя в дни непогоды
И желаю тебе навсегда,
Чтоб гудели твои пароходы,
Чтоб свистели твои поезда!
Судьба словно испытывала его на излом. В середине пятидесятых годов он уже знал, что отец его не только вернулся с войны, но и завел другую семью, в которой им, детям-сиротам, не было места. И хотя похоронил он отца в шестьдесят втором, лишился он его, это не ошибка, именно «в начале войны». Потому что: «В жизни и в поэзии – не переношу спокойно любую фальшь, если ее почувствую».
Таким, готовым не к быту, а бытию, я, второкурсник, увидел его весной шестьдесят восьмого, когда совпали и, слава Богу, совпадали до будущей весны – времени окончания Рубцовым Литературного института – наши сессии заочников.
В Литературном институте, заочное отделение которого он заканчивал, ему цену знали. Цену себе знал и он. В комнате на третьем этаже институтского общежития, где мы вчетвером жили на одной из сессий, я увидел у него под кроватью измятую и запылившуюся рецензию нашего профессора, впервые выступившего на критическом Олимпе еще в конце 20-х годов - Валерия Друзина на дипломную рукопись Рубцова. Заканчивалась рецензия так: считаю, что дипломная работа Николая Рубцова заслуживает самой высокой оценки.
К сожалению или к счастью, мы разглядываем в ближних лишь то, что есть в нас самих. Поэт Борис Примеров со своей жесткой иерархией ценностей, которую доказал своей жизнью и смертью, упомянул в нашем разговоре в семидесятых: «Никогда не приходил к Рубцову нетрезвым…», разом сказав, по пословице, обо всех «угодьях» поэта. Детдомовская борьба за выживание, неизбежная в каждом подобном, даже образцовом заведении, довела природную проницательность Рубцова до провидческой остроты, и надо было видеть, как при встречах с незнакомыми людьми поэт мгновенно отделял «чистых от нечистых». Эта способность доставила Рубцову немало «навечных» врагов, зато и дружба тех, кого он полюбил, поражает апостольской, вернее не скажешь, самоотверженностью. Доказательств тому не перечесть.
При жизни у поэта вышло четыре книги стихов. Наиболее значительны вторая – «Звезда полей» (1967), открывшая имя Рубцова всесоюзному читателю, по ней автора приняли в Союз писателей СССР, и четвертая – «Сосен шум» (1970), обе – в издательстве «Советский писатель».
В ночь на 19 января 1971 года – на Крещение Господне в Вологде Николай Рубцов был убит женщиной, которую собирался назвать своей женой. Похоронен он на Пошехонском кладбище.
После первой посмертной книги Рубцова «Зеленые цветы», подготовленной им и вышедшей в год гибели, появились десятки других изданий (наиболее значительны из них «Видения на холме» (1990), «Россия, Русь! Храни себя, храни!» (1991), «Русский огонек» (1994), трехтомник издательства Терра (2000), сотни исследований жизни и творчества поэта (пристального внимания заслуживают работы В. В. Кожинова и В. Н. Баракова), публикуются неизвестные стихи и письма поэта, его лирика включена в школьные и вузовские программы, написаны песни на его слова.
За три с половиной десятилетия, прошедших после кончины поэта, его благодарные читатели сделали столько, что без протокольного перечня не обойтись. В Москве, Петербурге, Вологде, Дзержинске и других городах открыты музеи Николая Рубцова, библиотеки его имени, Рубцовские центры, в архангельском Емецке - памятник поэту, учреждена Всероссийская литературная премия «Звезда полей», имя Николая Рубцова носит одна из малых планет, его стихи переведены на многие иностранные языки.
К его 50-летию в районном центре Тотьме, где поэт учился в лесотехническом техникуме, на берегу реки Сухоны ему установлена скульптурная композиция работы Вячеслава Клыкова.
В 1973 году на могиле Николая Рубцова установлено надгробие – мраморная плита с барельефом поэта и его завещанием: «Россия, Русь! Храни себя, храни!». В 2005 году по инициативе Рубцовского центра надгробие увенчано беломраморным крестом.
К 60-летию со дня рождения поэта в Вологде на доме №3 по улице Александра Яшина, где последние годы жил и где погиб поэт, открыта мемориальная доска, двумя годами позже на Советском проспекте областного центра открыт памятник Рубцову череповецкого скульптора А. М. Шебунина, именем поэта названы сквер и улица в Вологде. Третий памятник Рубцову на Вологодчине – бюст поэта – открыт в Череповце.
К 70-летнему юбилею поэта на средства областного бюджета издан «Словарь художественного языка Рубцова», подготовленный череповецким филологом, профессором М. И. Сидоренко.
А начались юбилейные мероприятия, запланированные Правительством Вологодской области, 15-16 декабря 2005 года приездом в Вологду делегации секретариата Общероссийской общественной организации «Союз писателей России», возглавленной председателем правления В. Н. Ганичевым. Гости – писатели Вадим Дементьев, Николай Дорошенко, Николай Зиновьев, Геннадий Иванов, Егор Исаев, Станислав и Сергей Куняевы, Геннадий Красников, Владимир Личутин, Надежда Мирошниченко, композитор Александр Морозов, автор этих строк и другие – посетили Вологодский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, возложили цветы и отстояли панихиду на могиле Николая Рубцова. Участники выездного заседания пленума Союза писателей России отстояли молебен и в Вологодском кафедральном соборе, в левом приделе которого- рака с мощами рано умершего, одного из самых почитаемых молитвенников Вологодской земли преподобного Иоасафа Каменского; провели заседание пленума на тему «Николай Рубцов и традиции русской поэзии» и литературный вечер, посвященный памяти поэта, в Вологодской областной универсальной научной библиотеке; совершили экскурсию в святая святых Северной Фиваиды – Ферапонтов монастырь, музей фресок «небесно-земного» Дионисия.
Стоя под летящим ввысь куполом храма Рождества Богородицы, на пределе зрения увенчанным всеобъемлющей полуфигурой Христа Пантократора, опускаясь взглядом по величественным росписям на ветхозаветные и новозаветные темы праведников, мучеников, преподобных отцов церкви, земной и небесной жизни Богородицы, яснее ощущаешь связь высокого строя позднего творчества Рубцова с духовной высотой, чистотой и гармонией образов русского Возрождения. Еще одна загадка, которую предстоит разгадать нам, современникам и потомкам великого поэта.
Минуют нынешний сон разума и шабаш массовой культуры, народ задумается о своем предназначении, вернется к своим пророкам и поэтам, среди которых ждет своего изучения творческое чудо Николая Рубцова.
Другие статьи в литературном дневнике:
