Жизнь подходит к концу. Оглядываясь назад, вспоминаю людей, кои имели удовольствие меня встретить. Они, как выясняется, не удосужились написать воспоминания. Вот и пришлось взяться за перо мне, чьи скрюченные подагрой пальцы с трудом тыкают в клавиши, но чей ум бодр и в хорошей сохранности. Я сама увековечу эти святые имена. Пусть я их путаю , но ведь в масштабе вечности это неважно, а я о ней сейчас думаю, о вечности. Она представляется мне мраморной траченой кислотными дождями дамой с отбитым носом.
Поэт N. У него была прекрасная фигура, его стихи были тоже прекрасны. Мы стояли на мосту. Я отвергла его. Да, он был обременен семьей, женой, детьми и склонностью к алкоголизму, я могла бы все это превозмочь, но свойственное мне благородство остановило порыв. Я сказала ему, что между нами все кончено. Он попросил денег на такси. Были белые ночи, накрапывало. Я, решив, что, даже незначительная сумма даст надежду,отказала. Он ушел, вероятно, кончать жизнь самоубийством. Было больно, но, повторяя строки его бессмертных стихов, я превозмогла боль. Пусть у нских детей будет отец, и пусть они, получая процент после смерти N от публикации стихов, думают, что он писал их на День народного единства.
Мы, проявляя старание,
везде практикуем слияние.
Я помню эти слияния,отягощенные присутствием посторонних лиц. Аполлоническая сущность N проявлялась вулканическими выбросами творческой энергии. Ничто его не останавливало. Я была вынуждена подчиниться. Надеюсь он умер, бессмертный пиит, тогда, когда я его покинула. Надеюсь, он, ломая руки, бросился в реку. Обидно, если он этого не сделал. Неужели он вернулся к своей тощей мымре, устроился на работу сторожем в РЖТУК, вырастил своих трех крошек и живет, окруженный внуками и почитателями своего недюжинного таланта. Неужели он предал нашу любовь.
