2. Е. Ширман, Г. Аполлинер
Е. Ширман
Возвращение
["Жди меня и я вернусь,
Только очень жди..."
К. Симонов]
Это будет, я знаю...
Нескоро, быть может,-
Ты войдёшь бородатый,
сутулый,
иной.
Твои добрые губы станут суше и строже,
Опалённые
временем
и войной.
Но улыбка останется.
Так иль иначе,
Я пойму - это ты.
Не в стихах, не во сне.
Я рванусь,
подбегу.
И наверно, заплачу,
Как когда-то, уткнувшись в сырую шинель...
Ты поднимешь мне голову.
Скажешь:
"Здравствуй..."
Непривычной рукой по щеке проведёшь.
Я ослепну от слёз,
от ресниц
и от счастья.
Это будет нескоро.
Но ты - придёшь.
--------
Е. Ширман
Путь сквозь сосны
Я думать о тебе люблю.
Когда роса на листьях рдеет,
Закат сквозь сосны холодеет
И невесомый, как идея,
Туман над речкою седеет,-
Я думать о тебе люблю.
Когда пьяней, чем запах винный,
То вдруг отрывистый, то длинный,
И сладострастный, и невинный,
Раздастся посвист соловьиный,-
Я думать о тебе люблю.
Ручей, ропща, во мрак струится.
И мост. И ночь. И голос птицы.
И я иду. И путь мой мнится
Письмом на двадцати страницах.
Я думать о тебе люблю.
--------
Е. Ширман
ПОСЛЕДНИЕ СТИХИ
Эти стихи, наверное, последние.
Человек имеет право перед смертью высказаться,
Поэтому мне ничего больше не совестно.
Я всю жизнь пыталась быть мужественной,
Я хотела быть достойной твоей доброй улыбки
Или хотя бы твоей доброй памяти.
Но мне это всегда удавалось плохо,
С каждый днем удается все хуже,
А теперь, наверно, уже никогда не удастся.
Вся наша многолетняя переписка
И нечастые скудные встречи -
Напрасная и болезненная попытка
Перепрыгнуть законы пространства и времени.
Ты это понял прочнее и раньше, чем я.
Потому твои письма, после полтавской встречи,
Стали конкретными и объективными, как речь докладчика,
Любознательными, как викторина,
Равнодушными, как трамвайная вежливость.
Это совсем не твои письма. Ты их пишешь, себя насилуя.
Потому они меня больше не радуют,
Они сплющивают меня, как молоток шляпку гвоздя.
И бессонница оглушает меня, как землетрясение.
...Ты требуешь от меня благоразумия,
Социально значимых стихов и веселых писем,
Но я не умею, не получается...
(Вот пишу эти строки и вижу,
Как твои добрые губы искажает недобрая "антиулыбка",
И сердце мое останавливается заранее.)
Но я только то, что я есть,- не больше, не меньше:
Одинокая, усталая женщина тридцати лет,
С косматыми волосами, тронутыми сединой,
С тяжелым взглядом и тяжелой походкой,
С широкими скулами, обветренной кожей,
С резким голосом и неловкими манерами,
Одетая в жесткое коричневое платье,
Не умеющая гримироваться и нравиться.
И пусть мои стихи нелепы, как моя одежда,
Бездарны, как моя жизнь, как все чересчур прямое и честное,
Но я то, что я есть. И я говорю, что думаю:
Человек не может жить, не имея завтрашней радости,
Человек не может жить, перестав надеяться,
Перестав мечтать, хотя бы о несбыточном.
Поэтому я нарушаю все запрещения
И говорю то, что мне хочется,
Что меня наполняет болью и радостью,
Что мне мешает спать и умереть.
...Весной у меня в стакане стояли цветы земляники,
Лепестки у них белые с бледно-лиловыми жилками,
Трогательно выгнутые, как твои веки.
И я их нечаянно назвала твоим именем.
Все красивое на земле мне хочется называть твоим именем:
Все цветы, все травы, все тонкие ветки на фоне неба,
Все зори и все облака с розовато-желтой каймою -
Они все на тебя похожи.
Я удивляюсь, как люди не замечают твоей красоты,
Как спокойно выдерживают твое рукопожатье,
Ведь руки твои - конденсаторы счастья,
Они излучают тепло на тысячи метров,
Они могут растопить арктический айсберг.
Но мне отказано даже в сотой калории,
Мне выдаются плоские буквы в бурых конвертах,
Нормированные и обезжиренные, как консервы,
Ничего не излучающие и ничем не пахнущие.
(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)
...Как в объемном кино, ты сходишь ко мне с экрана,
Ты идешь по залу, живой и светящийся,
Ты проходишь сквозь меня, как сновидение,
И я не слышу твоего дыхания.
...Твое тело должно быть подобно музыке,
Которую не успел написать Бетховен.
Я хотела бы день и ночь осязать эту музыку,
Захлебнуться ею, как морским прибоем.
(Эти стихи последние, и мне ничего больше не совестно.)
Я завещаю девушке, которая будет любить тебя:
Пусть целует каждую твою ресницу в отдельности,
Пусть не забудет ямочку за твоим ухом,
Пусть пальцы ее будут нежными, как мои мысли.
(Я то, что я есть, и это не то, что нужно.)
...Я могла бы пройти босиком до Белграда,
И снег бы дымился под моими подошвами,
И мне навстречу летели бы ласточки.
Но граница закрыта, как твое сердце,
Как твоя шинель, застегнутая на все пуговицы.
И меня не пропустят. Спокойно и вежливо
Меня попросят вернуться обратно.
А если буду, как прежде, идти напролом,
Белоголовый часовой поднимет винтовку,
И я не услышу выстрела -
Меня кто-то как бы негромко окликнет,
И я увижу твою голубую улыбку совсем близко,
И ты - впервые - меня поцелуешь в губы.
Но конца поцелуя я уже не почувствую.
--------
-
Г. Аполлинер - П. Антокольский
ИЗ ПОСЛАНИЙ К ЛУ
XII. Ним. 30 января 1915
Если я там погибну в бою у переднего края,
Целый день ты проплачешь, Лулу, о моя дорогая,
Быстро память моя улетучится - дай только срок,-
И снаряд, разорвавшийся там, у переднего края,
Тот красивый снаряд превратится в непрочный цветок.
В скором времени память моя растворится в пространстве:
Моей кровью она окровавит миры, и моря,
И долины, и горы, и звезды в предвечном убранстве,
И, окрашена кровью, в распахнутом настежь пространстве
Возмужает окрепшая, полная силы заря.
Всей потерянной памятью снова живущий вовеки,
Я прильну к твоей нежной груди и смежу твои веки,
Распущу твои волосы и зацелую уста...
Ты со мной не состаришься - ты обновишься навеки,
Ты останешься вечно такой: молода и чиста...
Это кровь моя брызжет и заново мир украшает,
Это солнце свершает свой круг, запылав от нее,
Крепче пахнут цветы, и волна за волной поспешает...
И любовь моя заново, заново мир украшает,
И счастливый любовник вторгается в тело твое!..
Если я и погибну, Лулу, обречен на забвенье,-
Вспоминай меня все же, задумайся хоть на мгновенье
О любви нашей юной, о пламени наших ночей...
Моя кровь превратилась в прозрачный и звонкий ручей.
Не горюй ни о чем, хорошей, не жалей о забвенье.
О единственная в сумасшедшем бреду вдохновенья!
--------
Г. Аполлинер - М. Кудинов
ИЗ ПОСЛАНИЙ К ЛУ
XXIV. Ним. 11 марта 1915
Не знаю - любишь ты меня, как прежде, или нет...
Протяжный стон трубы наполнил сумрак зыбкий.
Смотрю на фотографию твою - и мне в ответ
Ты улыбаешься немеркнущей улыбкой.
Теперь я о тебе не знаю ничего...
Жива ты или нет? Какой мечтой объята?
Тобой обещана была любовь солдату.
Хранишь ли ты ее? И помнишь ли его?
О Лу, моя печаль! О Лу, мое страданье!
Как смутный рог вдали, мне голос твой звучит,
И звезды глаз твоих теряются в тумане,
И все труднее мне их отыскать в ночи.
Целую прядь волос - твоей любви залог,
Сокровище, что мной так бережно хранится.
Все дальше голос твой - Все тише, тише рог...
И перевернута еще одна страница.
_Прощай, о Лу, прощай!
Слезами взор мне застит:
Тебя я не увижу
никогда!
Между тобой и мной
раскинулось ненастье..._
И все же о былом хоть вспомни иногда!
Часов
Удар
Три раза
Прорыдал.
--------
Другие статьи в литературном дневнике:
