Ибн-аль-Фарид Царь ВлюблённыхИбн-аль-Фарид/ Царь Влюблённых
отрывки из < Большой касыды> ...Был запечатан плотью тайный Свет,но тает плоть – и тайн у Духа нет ...Аз есмь Любовь. Безгласен, слеп и глух "Большая касыда" - это уникальное явление в мировой поэзии, психологии и эзотерике. Впервые в поэтической форме переданы переживания человека становящегося святым. Ибн аль-Фарид Абу Хафс Омар ибн Али ас-Сади (1181-1234), арабский суфийский поэт. Обучался шариату. Позже обратился к суфизму и несколько лет провел в уединении на горе Мокаттам, занимаясь аскезой. Около пятнадцати лет провел в Мекке. Тема страстной любви, в которой любящий теряет свое "я", пронизывает всю поэму Ибн аль-Фарида.
Глаза поили душу красотой... И я пьянел от сполоха огней, Чтоб охмелеть, не надо мне вина - Любовь моя, я лишь тобою пьян, Я сам исчез, и только ты одна Так, полный солнцем кубок при губя, Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты И я взмолился: подари меня Пока я жив, пока не залила О, появись или сквозь зыбкий мрак Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ Скажи, как говорила ты другим: Ведь некогда раскрыла ты уста, О, если б так Синай затосковал, И если б было столько слезных рек, В моей груди огонь с горы Хорив И если б не неистовство огня, А если бы не слез моих поток, Не испытал Иаков ничего И все страданья Иова - ручей, Когда бы стон мой услыхал Аллах, О, каравана добрый проводник, Вокруг пустыня. Жаждою томим, Мой рот молчит, душа моя нема, И только духу внятен тот язык - Земная даль - пустующий чертог, И мироздание вместить смогло И, истиной наполнившись моей, И тайное мое открылось вдруг, Как будто кто-то развернул в тиши Его никто не смог бы прочитать, Был запечатан плотью тайный свет, Все мирозданье - говорящий дух, А я... я скрыт в тебе, любовь моя. И если б смерть сейчас пришла за мной, Лишь эта боль, в которой скрыт весь "я",- Из блеска, из надмирного огня Мне это тело сделалось чужим, Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь,- О, как сказать мне, что такое ты, Рокочут речи, как накат валов, О, этот вечно пересохший рот, Я жажду жажды, хочет страсти страсть, Приди же, смерть! Сотри черты лица! Я весь исчез, мой затерялся след. Но сердце мне прожгла внезапно весть Ты жжешься, суть извечная моя,- Была всегда и вечно будешь впредь. Любовь жива без губ, без рук, без тел, Нет, я не жалуюсь на боль мою, И от кого таиться и зачем? Он не увидит ран моих и слез, О, я могу быть твердым, как стена, В страданье был я терпеливей всех, Да не потерпит дух мой ни на миг Да ни на миг не разлучится с той, О, если свой прокладывая путь, Я грудь раскрыл - войди в нее, изволь,- Отняв весь мир, себя мне даришь ты, Тебе покорный, я принять готов Пускай меня порочит клеветник, Пусть злобной желчи мне подносят яд - Мою гордыню тайную гоня, Я боли рад, я рад такой борьбе, Тебе ж вовек не повредит хула,- Я вглядываюсь в ясные черты - И лучше мне сгореть в ее огне, Любовь без жертвы, без тоски, без ран? Покой? О нет! Блаженства вечный сад, Что ад, что рай? О, мучай, презирай, Чем соблазнюсь? Прельщусь ли миром всем? - Мой бог - любовь. Любовь к тебе - мой путь. Куда сверну? Могу ли в ересь впасть, Когда могла бы вспыхнуть хоть на миг Любовь к другой? А не к тебе одной? Нарушив клятву неземных основ, В преддверье мира, где покровов нет, И вновь клянусь торжественностью уз, Заставившим померкнуть лунный лик; Всем совершенством, стройностью твоей, Собрав весь блеск вселенский, вспыхнул вдруг "Мне ты нужна! И я живу, любя Кумирам чужд, от суеты далек, И в первозданной ясности встаю, Чей взгляд смутит меня и устыдит? Ты смотришь вглубь, ты видишь сквозь покров И даже если вся моя родня Что мне с того? Мне родственны лишь те, Мой брат по вере, истинный мой брат Любовью полн, людей не судит он, Не выведенный пальцами писца, Святой закон, перед лицом твоим И пусть меня отторгнет целый свет! - Тебе открыт, тебя лишь слышу я, И вот в молчанье стали вдруг слышны И сердце мне пронзили боль и дрожь, Ты лжешь. Твоя открытость неполна. Ты отдал мне себя? Но не всего, Вся тяжесть ран и бездна мук твоих - Ты сотни жертв принес передо мной, О, если бы с моей твоя судьба О, если б, спутав все свои пути, Навек и вмиг простясь со всей тщетой, И ты б не бился шумно о порог, Но ты не входишь, ты стоишь вовне, И мне в себя войти ты не даешь, Как страстен ты, как ты велеречив, Коль ты правдив, коль хочешь, чтоб внутри И я, склонясь, тогда ответил ей: Убей меня и верь моей мольбе: Я знаю, как целительна тоска, Та смерть, что, грань меж нами разруби, (Разрушит грань - отдельность двух сердец, Бояться смерти? Нет, мне жизнь страшна, Когда не хочет слить двоих в одно, Так помоги мне умереть, о, дай Туда, где действует иной закон, Где мертвый жив, а длящий жизнь - мертвец, И где царит над миром только тот, И перед славой этого царя Но эта слава всходит в глубине, Ее свеченье видит внешний взор, Я лишь насмешки слышу от людей, "Где? Кто? Не притчей, прямо говори!" - Что ты живешь в родящей солнце тьме,- И брань растет, летит со всех сторон... Разбитый - цел, испепеленный - тверд, Не ум, а сердце любит, и ему А сердце немо. Дышит глубина, И в тайне тайн, в глубинной той ночи Пускай о том, что там, в груди, живет, Пускай не смеет и не сможет речь Солги глазам и ясность спрячь в туман - Прямые речи обратятся в ложь, И тем, кто просит точных, ясных слов, Я сам, любовь в молчанье углубя, От глаз и мыслей и от рук своих,- Глаза воспримут образ, имя - слух, А если имя знает мой язык,- Он прокричит, что имя - это ты, И я с тобой. Покуда дух - живой, Мое стремление тобой владеть Мои желанья - это западня. В свою безмерность, в глубину и высь, Где уши видят и внимает глаз... Простор бессмертья, целостная гладь - Смерть захлебнулась валом бытия, Но я иной. И я, и ты, и он - Все - я. Я отдал все. Моих владений нет, Разрушил дом и выскользнул из стен, В моей груди, внутри меня живет Я буду, есмь, я был еще тогда, Горел во тьме, в огне являлся вам, Где я ступал, там воздвигался храм, И повеленья, данные векам, И та, кому в священной тишине О, наконец-то мне постичь дано: Перед собой склонялся я в мольбе, Я сам молил, как дух глухонемой, Чтоб засверкавший глаз мой увидал Да упадет завеса с глаз моих! Чтоб вечное расслышать и взглянуть Священную основу всех сердец, Аз есмь любовь. Безгласен, слеп и глух От века сущий, он творит, любя, Я слышу голос, вижу блеск зари И, внутрь войдя, в исток спускаюсь вновь, В одну любовь. Я все. Я отдаю И вот уже ни рук, ни уст, ни глаз - Я стал сквозным - да светится она Чтоб ей служить, жить для нее одной, Нет "моего". Растаяло, как дым, И тяжесть жертвы мне легка была: Я нищ и наг, но если нищета Отдай, не помня, что ты отдаешь, Признанием насытясь дополна, И вдруг поймешь среди пустых похвал, Будь сам наградой высшею своей, Мудрец молчит. Таинственно нема, А шумных слов пестреющий черед И станет чужд тебе творящий дух. А зрящий - в зренье! Поглощая свет, С издельем, мастер, будь неразделим, И любящий пусть будет обращен О, нелегко далось единство мне! Как много дней, как много лет подряд Разлад с душою собственной моей: И, будто бы стеной окружена, В изнеможенье, выбившись из сил, Но если б снизошла она к мольбам, Она хотела, чтобы я без слез, И возлагала на меня она И наконец я смысл беды постиг Тогда сверкнули мне из темноты О, до сих пор, борясь с собой самим, Моя любовь, мой бог - душа моя. О, стройность торжествующих глубин, Я закрывал глаза, чтобы предмет Но вот я снова зряч и вижу сквозь Мои глаза мне вновь возвращены, И в каждой зримой вещи различить Везде, сквозь все - единая струя. Когда я слышу душ глубинный зов, Когда ж моим внимаете словам, Она бесплотна. Я ей плоть мою, Она - в сей плоти поселенный дух. И как больной, что духом одержим, Так мой язык вещает, как во сне, Я сам - не я, затем что я, любя, О, если ум ваш к разуменью глух, И душам вашим не было дано То, скольким вы ни кланялись богам, Ваш бог един? Но не внутри - вовне,- О, ад разлуки, раскаленный ад, Бог всюду и нигде. Ведь если он Он не всецел еще и не проник Бог - воздух твой, вдохни его - и ты Когда-то я раздваивался сам: Себя терял я, небом опьянясь, Я падал с неба, как орел без крыл, И думал я, что только тот, кто пьян, И к высшему возносит лишь экстаз, Но вот я трезв и не хочу опять Давно поняв, что цель и смысл пути - Так откажись от внешнего, умри Уняв смятенье, сам в себе открой И в роднике извечной чистоты И будет взгляд твой углубленно тих, И те, кто силы тратили в борьбе, Так не стремись определить, замкнуть В бессчетных формах мира разлита То в том, то в этом, но всегда одна,- Она мелькнула ланью среди трав, Пленила Кайса и свела с ума Любой влюбленный слышал тайный зов Но лишь покров, лишь образ видел он Она приходит, спрятавшись в предмет, Пленяя очи, грезится сердцам, И, всей душой, всем телом к ней влеком, С начала мира это было так, Не разлучил смутившихся людей И ненависть с далеких этих пор И в каждый век отыскивает вновь В Бусейне, Лейле, в Аззе он возник,- И все ее любившие суть я, Кусаййир, Кайс, Джамиль или Маджнун Хотя давно окончились их дни, И каждый облик, стан, лица овал И, красоту единую любя, И там, внутри, как в зеркале немом, В той глубине, где разделений нет, И вот, лицо поднявши к небесам, И дух постиг, освободясь от мук, Нет никого "вдали" и в "вышине",- "Она есть я", но если мысль моя Я в тот же миг низвергнусь с облаков Душа не плоть, хоть дышит во плоти В любую плоть переселяться мог, Так, к нашему Пророку Гавриил, По плоти муж, такой, как я и ты, И ангела всезнающий Пророк Но значит ли, что вождь духовных сил, Я человек лишь, и никто иной, О, если б вы имели благодать Не ждя наград и не страшась огня, Я - ваше знанье, ваш надежный щит, Во тьме мирской я свет бессонный ваш. Когда ключом обильным вечно бьет Мой юный друг, шаги твои легки! А море духа ждет, чтобы сумел Не застывай в почтении ко мне - За мной одним, за тем, кто вал морской И, трезвый, укрощает океан, Я не вожатый твой, я путь и дверь. Тебя обманет чей-то перст и знак, Где я, там свет. Я жив в любви самой. Мой храбрый воин и моя рука, Но у Любви нет цели. Не убей Она сама - вся цель своя и суть, А если нет, то в тот желанный миг, Любовь уйдет внезапно, как порыв, Будь счастлив тем, что ты живешь, любя. Ты стал главою всех существ живых Для любящих - племен и званий нет. И чем мудрец, что, знаньем нагружен, Сними с него его бесценный хлам, Ты не ему наследуешь. Ты сын И в тайники ума не прятал кладь, О, страстный дух! Все очи, все огни И, шествуя по Млечному Пути, Весь мир в тебе, и ты, как мир, един. Их основал когда-то дух, но вот За буквой следом, накрепко забыв Им не свобода - цепи им нужны. И, на колени пав, стремятся в плен Знакомы им лишь внешние пути, И в глубине увидеть наконец Вот твой предел, твоих стремлений край, Но здесь замри. Останови полет, И, равновесье обретя, вернись О, твердь души! Нерасторжимость уз! И просветленность трезвого ума, Я только сын Адама, я не бог, И сквозь земные вещи заглянуть Она одна на всех, и, верен ей, Мой дух - всеобщий дух, и красота О, не зовите мудрецом меня, Возьмите ваши звания назад,- Я то, что есть. Я всем глазам открыт, Ум груб, неповоротливы слова Мне нет названий, очертаний нет. И лишь иносказания одни Нигде и всюду мой незримый храм, И слов моих благоуханный строй И, подчинись чреде ночей и утр, Чтоб ощутить незыблемость основ Я в сердцевине мира утвержден. И, перед всеми преклонясь в мольбе,
Другие название произведения: Большая таийя / Назм ас-сулук / Путь праведника Примечания: 1. Касыда (араб.), жанровая поэтическая форма в литературах народов Ближнего и Среднего Востока, Средней и Южной Азии. Панегирическое стихотворение, восхваляющее какое-либо влиятельное лицо. Формальные признаки: значительный объём (от 20 до 200 бейтов), монорим (рифмовка по системе аа ба ва да...) и трёхчастная композиция. По средневековому канону Касыда начинается с «насиба», лирического вступления, в котором автор оплакивает разлуку с возлюбленной, затем следует описание путешествия поэта к восхваляемому лицу и, наконец, главная часть - восхваление. С 11-12 вв. появляются также философские Касыда Непременное упоминание в Касыда имён влиятельных особ, а иногда дат и исторических событий делает их важным историческим источником. Выдающиеся мастера Касыда - арабские поэты Имру-уль-Кайс (6 в.) и Абу Таммам (9 в.), персидско-таджикские поэты Унсури, Апвари (11 в.), азербайджанский поэт Хагани (12 в.). 2. Перевод выполнен Зинаидой Александровной Миркиной. Постичь глубину поэзии Ибн Аль Фарида мы можем благодаря тому, что духовный опыт Зинаиды Александровны позволил её выразить в словах то, что скрыто за словами. © Copyright: Людмила Букреева, 2010.
Другие статьи в литературном дневнике:
|