***
Еретик
Петр Люкшин
Говорят, что есть жизнь плазменная, очень быстрая, очень пламенная. Я, конечно, о ней догадывался. Я осмысливал. Я приглядывался. Обжигало меня всполохом, и гудел огневой колокол. Приносили гонцы красные вести солнечные и страстные. А когда меня сжечь решилися, все монахи перекрестилися. Подвели к костру, словно к почести, и сказали: "Гори, как хочется..."
И сгорел я во славу Божию, и пришел я к Его подножию. Долго щеки слезами смазывал, о монахах и плазме сказывал. Улыбался Он (на особицу), на монахов велел не злобиться. Головой качал: "Ишь, затворники..." И отправил меня в дворники.
Здесь зима - красоты редкостной. Я лопатой машу ревностно. Чищу снег с душой безмятежною...
Говорят, что есть жизнь снежная...
Пророки
Петр Люкшин
Все пророки одиноки, совершают чудеса, пишут пламенные строки, указуют в небеса и, счастливые, как дети, любят шастать и бродить. Одного хотя бы встретить, накормить и напоить. И когда он выпьет много, расспросить: какой он, Бог? почему он видел Бога, а наш батюшка не смог? Почему одет так просто? Где свой крестик покупал? И какой ему апостол в душу более запал?
А когда за чаркой ( лишней!) он устанет говорить, постелить ему под вишней, а с утра опохмелить. Пусть во сне, подобно тучке, он душой плывет в зенит ( и носки его, вонючки, подменить, пока он спит)...
Он молился во сне...
Петр Люкшин
Он молился во сне за чужую судьбу, за хрусталик в глазу, за морщинку на лбу, за сгорающий воск с волоском фитиля и за нотинку си и за нотинку ля, за прерывистый вздох, перерыв-передел... Он молился во сне и, пожалуй, храпел...
... тонкой струйкой дрожа, будто плакал в натяг. Как ребенок, оставленный мамкой в гостях. И зеленый ночник чуть мигал на стене, если мошка туда залетала извне. В ледяной тишине - ни друзей, ни врагов. Мягкость снящихся губ, россыпь слов-перстеньков. Слезы лунных камней в катакомбах земных. Он молился во сне.
А под утро затих.
Другие статьи в литературном дневнике:
