***
Надежда Александровна Лохвицкая(1872 -1952))
Мне сегодня как будто одиннадцать лет —
Так мне просто, так пусто, так весело!
На руке у меня из стекляшек браслет,
Я к нему два колечка привесила.
Вы звените, звените, колечки мои,
Тешьте сердце веселой забавою.
Я колечком одним обручилась любви,
А другим повенчалась со славою.
Засмеюсь, разобью свой стеклянный браслет,
Станут кольца мои расколдованы,
И раскатятся прочь, и пусть сгинет их след
Оттого, что душе моей имени нет
И что губы мои не целованы! 1915 г.
Мария Александровна Лохвицкая (1869-1905)
Когда в тебе клеймят и женщину, и мать —
За миг, один лишь миг, украденный у счастья,
Безмолвствуя, храни покой бесстрастья,
Умей молчать!
И если радостей короткой будет нить
И твой кумир тебя осудит скоро
На гнет тоски и горя, и позора,-
Умей любить!
И если на тебе избрания печать,
Но суждено тебе влачить ярмо рабыни,
Неси свой крест с величием богини,-
Умей страдать!
Ольга Николаевна Чюмина (1865-1909)
На страже
Сказать «прости» всем обольщеньям жизни,
Где злобствуем, и боремся, и лжем,
Найти приют в неведомой отчизне
За рубежом?
Но души есть, где истина — все та же,
Где тот же свет божественной любви, —
И если вы, стоящие на страже,
Погасите светильники свои,
И если вы бежите с поля брани, —
Кто в сумерках, сгустившихся кругом,
Укажет нам неведомые грани,
Различье меж добром и злом?
Кто воскресит забытые восторги,
Возвышенно-прекрасные мечты
И от толпы, бушующей на торге,
Нас приведет к святыне красоты?
Пусть небеса удушливы и мрачны;
Чем гуще тьма — тем путнику нужней
Сияющий во тьме огонь маячный,
Отрадный свет сторожевых огней! 1896 г
Одоевцева Ирина Владимировна (1895-1990)
Потомись еще немножко
Потомись еще немножко
В этой скуке кружевной.
На высокой крыше кошка
Голосит в тиши ночной.
Тянется она к огромной,
Влажной, мартовской луне.
По кошачьи я бездомна,
По кошачьи тошно мне.
Елизавета Юрьевна Скобцова(Мать Мария 1891-1945)
Мне кажется, что мир еще в лесах,
На камень камень, известь, доски, щебень.
Ты строишь дом. Ты обращаешь прах
В единый мир, где будут петь молебен.
Растут медлительные купола...
Неименуемый, Нездешний. Некто,
Ты нам открыт лишь чрез Твои дела,
Открыт нам, как Великий Архитектор.
На нерадивых Ты подъемлешь бич,
Бросаешь их из жизни в сумрак ночи.
Возьми меня, я только Твой кирпич,
Строй из меня, Непостижимый Зодчий.
Вера Михайловна Ибнер (1890-1972)
О мальчике с веснушками.
Бывают на свете
Несчастные дети.
Ребенок — ведь он человек.
Веснушек у Боба
Ужасно как много,
И ясно, что это навек.
Ресницы и брови
Краснее моркови,
Глаза, как желток. А лицо —
Сплошная веснушка,
Как будто кукушка
Большое снесла яйцо.
Кто зло, кто без злобы
Смеется над Бобом.
Соседская лошадь — и та,
Впрягаясь в тележку,
Скрывает усмешку
Особым движеньем хвоста.
И Боб, это зная,
Робеет, хотя и
Ни в чем остальных не глупей.
Он первый из школы
Усвоил глаголы
И нрав десятичных дробей.
Ведь как бы иначе
Решал он задачи
Для девочки с ближней скамьи
Для маленькой Дороти
С бантом на вороте,
Из строгой-престрогой семьи.
И Дороти, ради
Ответа в тетради,
Сулит ему дружбу по гроб.
Но после урока
Домой одиноко
Уходит веснушчатый Боб.
И думает: кто же
К нему расположен,
Понятно, из тех, кто не слеп.
Как выбиться в люди,
И как же он будет
Себе зарабатывать хлеб.
И, лежа в постели,
Грустит,— неужели
Он так-таки в цирк не пойдет,
Где звери и маги,
Которые шпаги
Глотают, как мы — бутерброд…
Но как-то на крыше
Прочел он афиши,
Что фирме Дринкоутер и Грей
Нужны для рекламы
Мужчины и дамы
С веснушками, и поскорей.
Пришел он последний.
Все стулья в передней —
Все занято было сплошь, но
Напрасная проба,—
С веснушками Боба
Тягаться им было смешно.
Дринкоутер и Грей
Поглядел из дверей
На Боба и был восхищен.
Другие веснушки
Шепнули друг дружке,
Что, видно, прием прекращен.
Условия были:
Помесячно или
Полдоллара в день и еда
Из лучшей колбасной.
Спросили: «Согласны?»
И Боб им ответил, что да.
И профили Боба
По ниточке строго
В длину разделили, как флаг.
Один для контраста
Намазали пастой,
Другой же оставили так.
И стало понятно,
Что рыжие пятна
Теперь уже снега белей.
«Леченье приятно,
Образчик бесплатно
На складе Дринкоутер и Грей.
Поверьте успеху!»
И вот на потеху
Всем людям и всем лошадям,
Решимости полон,
Двухцветный пошел он
По улицам и площадям.
Пускай посторонние
Люди и кони
Смеются. Ему нипочем.
Полдоллара — это
Такая монета,
Что в цирк он пройдет богачом.
Но даже в столице —
Стотысячелицей —
Хотя и не часто, но ведь
Бывают же встречи
Такие, что лечь и —
Немедленно же умереть.
И Боб, как картофель
Отрезавший профиль
И на день продавший купцу,
С тактичной, хорошей
Соседскою лошадью
Встретился мордой к лицу.
И в сторону Бобью
Взглянув исподлобья,
Та лошадь заржала смеясь:
«Да это не Боб ли?»
И даже оглобли
Присели от хохота в грязь.
И Боб, уничтоженный,
Обмер до дрожи,
И профиль — не тот, а другой,
Стал розовым очень
От этой пощечины,
Данною честной ногой.
И красный, толкая
Дома и трамваи,
Срывая с одежды плакат
С различными пломбами,
Пестрою бомбой
Влетел он в аптекарский склад.
«Дринкоутер и Грей!
Пред лицом лошадей
Позорно порочить людей!
Мне денег не надо,
Нужна мне помада!
Прощайте, Дринкоутер и Грей.
Я вынесу стойко
Хоть голод, какой кол-
басою меня ни корми!»
И с гордой осанкой,
Без денег, но с банкой
Боб вышел и хлопнул дверьми.
Судьба — лотерея:
Дринкоутер и Грея
Скосили плохие дела,
А Бобу не цирк, а
Веснушечья стирка
Гораздо важнее была.
И с этого часа
Он староста класса,
Он ставит спектакли зимой.
И девочку Дороти,
Лучшую в городе,
Он провожает домой.
Другие статьи в литературном дневнике:
