Приступ жалости

Вечер девятое мая в захолустье такой же безлюдный, как и предыдущие вечера: ни салютов, ни даже пьяных выкриков.
Моя немощная мама сидит в кресле напротив телевизора, я тоже пялюсь в экран. Всё, что там происходит не трогает меня. То, что во мне, - глубже, страшнее, трагичнее …
На ум пришла чья-то фраза: «Я вру, потому что вру».
Приезжала сродная сестра, два года назад похоронившая свою единственную дочь, навестить своего единственного внука, которого опека определила жить с отцом. Страсти возле ребёнка наподобие как после смерти Марии Михайловны Арсеньевой (Лермонтовой): так же – единственная дочь, так же – единственный внук, так же не сложились добрые отношения между тёщей и зятем. Сестрица моя своего бывшего зятя исключительно называет «отцом-подлецом» и «воспитателем -надзирателем» - и плачет, плачет, плачет. Не помню, по какому поводу, К. написал ей в телефон, что лучше суициднётся.
Заехали на кладбище к родителям сестры. К. навестить прабабушку с прадедушкой отказался; на просьбы пойти с нами сказал: «А зачем?» - остался сидеть в машине.
Походили по кладбищу, навестили знакомых и незнакомых… Перед нами семь могильных холмиков вряд, словно по линеечке, ухоженные, прибранные, с крестами и фотографиями. На одном – очень красивая молодая женщина. «Она на себя руки наложила, - сказала А., - забеременела, а он жениться на ней не захотел. Она сказала ему, что покончит с собой, если тот откажется, а брат его родной прибежал и в открытое окошко ей верёвку бросил:«На, вешайся!» Она взяла ту верёвку – и повесилась.

Какое счастье плакать у огня,
к груди прижавшуюся кошку гладить…
Ты, Господи, прости, прости меня
за приступ жалости, с которым мне не сладить.
Благодарю за слёзы. Дай
пролиться им за всех безвременно ушедших,
отвергнувших Тобою данный рай,
за всех реально и нарочно сумасшедших,
за спившихся и нагрешивших всласть,
за властолюбцев и отвергших власть.
За всех, кому в сей миг так больно.
За суицидников, кто вольно и невольно
ушёл туда. О всех устроившихся ловко.
И о красавице непраздной, ей верёвку
в окошко бросил тот, кто мог бы дядей стать
её ребёнку. Несчастная, отвергши благодать,
в отчаянии петлю соорудила…
Уж поросла давно быльём её могила,
но приютилась за крестом печаль.
И отчего, о Боже мой, так жаль
её, ушедшую ещё до моего рожденья?!
Прости мне, Господи, мои стихотворения…
Прости мне тишины сердечной сбой
и этот молчаливый вой.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 18.05.2021. Приступ жалости