Тает, на миг прилепившись к веку.
Старший, сморгнув, продолжает сверку.
— Сумки заполнил? - На все вопросы
даун молчит золотоволосый.
Голубь пикирует на отбросы.
Бомж не жирует, но не обшарпан.
Холодно. Мусорный бак обшарен.
Выудил книжку со дна: Ошанин.
— Ладно — мальцу говорит — пора мне.
Топай домой, ну а я — дворами.
Что это, кровь на руке? Поранил?
Отрок сопит, в кулаке сжимая
синий осколок — волшебный камень.
Вьется над баком полуживая
моль неуверенными рывками.
И попривыкший с утра скитаться —
от воровства до крутой подачки —
нагло торгует лицом китайца
кот на капоте разбитой тачки.
Отрок боится: а вдруг в больницу?
Пятится, не разжимает пальцы,
не понимает, на что он злится,
гневно орёт на кота: «Не пялься!»
— Вроде бы рядом пацан, а толку —
хрена. Теперь что ни день, такое:
хочешь поймать за рукав — но только
воздух и можешь сгребать рукою.
Бомж наступает на груду хлама,
смотрит на сына. Впервые — прямо.
— Мамке скажи: я с тех пор — ни грамма.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
