Ослепительно-огненные стихи Мистарден.

* * *

Как был светел, прекрасен, мятежен, пытлив и беспечен
Наш сверкающий мир, яркий сон без желанья проснуться.
Мир оплачен тобой, и тобой, как проклятьем, отмечен,
Мир в который тебе никогда не придется вернуться.

Ты сидишь и на пламя свечи смотришь с нежной тревогой.
Вдруг вернулось умение плакать, неясно откуда,
О священных дорогах, пронзающих вечность дорогах
Ты раскажешь пресыщенным детям в надежде на чудо.

Ты расскажешь о звездах, чудесных зверях и каменьях,
О бурливых потоках и травах, неведомых смертным.
И один из детей сохранит твой рассказ, как знаменье,
И впервые подставит лицо нездешнему ветру.

Ты заметишь знакомые искры в глазах незнакомых,
И воскреснет с трудом усыпленная горечь разлуки.
Ты проводишь его до его неуютного дома
И, прощаясь, вы странно-нескоро разнимете руки.

Ты продолжишь свой путь, неприкаянный жалкий изгнанник,
Через жизнь, что чужою была и осталась чужою,
И едва ли узнаешь, что юный мечтательный странник
Все сокровища мира отдал бы за встречу с тобою.

Мир оплачен тобой, и тобой, как проклятьем, отмечен,
Путь оборван и ты этим миром навеки потерян.
Но в холодной чужбине согреет случайная встреча,
Только трудно заставить себя этой встрече поверить.

* * *

Слишком светлые звезды горят над проклятой землею!
Обреченость - неправильным кажется горькое имя.
Обреченность, для тех, кто навек отлучен от покоя,
Обреченность вовеки быть этому миру чужими.

Не корите, что мы не в числе созидателей света!
Мы не против вас, мы просто ищем иную свободу.
Обреченность - наш главный вопрос не имеет ответа,
Обреченность - мы были и будем проклятым народом.

Наши песни, заздравные даже, звучат, как прощанья,
Не поют на земле обреченности песен веселых.
Обреченность? А может быть просто такое призванье:
Быть иными, чем вы, пока мир надвое расколот.

Мы - иное, чем вы, тяжелее вины для вас нету
"Вон - дурную траву!" Это нас нарекли сорняками...
Почему же нас злом объявили владетели света?
Тьма со светом едины, а мы с вами стали врагами.

Разве тьма или свет могут быть не нужны в этом мире?
Разве зло и добро могут быть только черного цвета?
Только пропасть меж нами зачем-то все шире и шире...
Обреченность - однажды нас вовсе не будет на свете.

* * *

Мы с тобой, как две спящих дороги,
Над которыми - звезды и память.
Разве мы виноваты, что боги
Не поверили в равенство с нами?

Разве мы виноваты, что судьбы
Сплетены в цепи грез и проклятий,
И на наших руках их не будет,
А за это так дорого платят?

Мы с тобою, как два отреченья
От привычного детского света,
Разве мы виноваты, что тенью
Нам брести через жизнь - за ответом?

А воздастся ли где-то по вере,
Все равно угадать невозможно...
Мы с тобой - всемогущая ересь -
Путь Надежды, всегда безнадежный.

* * *

Сырые улицы заполнены
Коростой равнодушных лиц.
Раскинуты мосты над волнами -
Удобство для самоубийц.

Хранимы древними проклятьями
Громады банков и церквей
И сувенирными распятьями
Торгует сгорбленный еврей.

Нет выхода из безысходности -
Оставь надежду всяк сюда...
И нет конца привычной подлости
И низости, но иногда

Увидеть можно: в ночь туманную
Бредет куда-то не спеша -
Лицо в слезах, одежды странные-
По городу его душа.

И запоздалые прохожие
Беззлобно ей вослед плюют:
- На сумасшедшую похожа вон,
Те тоже ходят да поют...

Душа пропащая, скорбящая,
Уставшая от всех измен,
Своей слезой животворящею
Смывает грязь со старых стен.

И только ей подвластны призраки,
Лишь ей дано будить мечты,
И только ей доступна истина
Людьми забытой красоты.

Я и ты

Нам с тобой не по пути, нам быть вместе не посметь.
В безошибочных руках ты спокойно носишь смерть.
Я себя не сберегу на твоей святой войне,
Но смотреть в лицо врагу ты боишься, а я - нет.

Нам с тобой не по пути, нас Природа предала,
Для меня ты злейший враг, для тебя я сила зла.
Ты не смеешь видеть в нас что-то большее, чем бред,
Пелену отбросить с глаз ты боишься, а я - нет.

У меня и у тебя мир один и кровь одна,
Кровь твоя, как и моя, животворна и красна.
Первым кто ее пролил, не найти сейчас ответ,
Но навек уйти с земли ты боишься, а я - нет.

Нам с тобой не повезло, нам с собой не повезло.
День и Ночь друг другу зло, мы с тобой друг другу зло.
Ныне время кулаков, лишь они сейчас в цене.
Утром не вернуться в дом ты боишься, а я - нет.

Мы с тобой родились в черном месте в страшный век,
Мы не смеем посмотреть друг на друга, человек.
Нам друг друга не понять, нам с тобой пощады нет...
Завтра на земле лежать я останусь, а ты - нет.

* * *

Мудрецы говорят - бесполезно
Умирать за счастье Вселенной,
Всех безумцев благославенных
Похоронит забвения бездна.

А стремлений и действий стоит
Только мастерство и познанье,
И мечта самого Мирозданья -
Безмятежная святость покоя.

Только дети любят легенды
О юродивых и беспризорных,
Каждодневно, смешно, позорно
Умиравших за счастье Вселенной.

Только дети играют в войны,
Где добро всегда побеждает,
Где судьба всегда награждает
Самых светлых и самых достойных.

Но становятся взрослыми дети
И мудреют, теряя беспечность,
И меняют крылатую вечность
На счастливые будни на свете.

Это правильно и непреложно,
Это правильно и бессомненно,
Что не стоит счастье Вселенной
Ни смертей, ни жизни тревожной.

Да и нет его вовсе на свете,
И опасны об этом сказки.
Разве может весь мир быть счастлив?
В это только играют дети.

Всем восстававшим и восстающим

1.
Настанет час и избранный твой путь
Проляжет через боль, мольбе не внемля.
Несправедливость, что бесчестит землю,
Коснется и тебя когда-нибудь.

Заря ли в небе, на земле пожар -
Навстречу мчишься, зрению не веря,
Или скорей захлопываешь двери,
От ужаса предательски дрожа?

Взорвет ли песня сонные сердца,
Или прольет елей царям на душу?
И хватит ли любви - закон нарушить,
Чтоб соблюсти Законы до конца?

И хватит ли последнего тепла,
Чтоб, умирая, сердце здесь оставить,
Ведь проще же - спокойно жить и славить
Покой, не ведая Добра и Зла?

А может, пепел твоего костра
Был зря? Напрасны выбор, боль и вера,
И правы мудрецы в одеждах серых,
Что говорят: "ни Зла нет ни Добра"?

Мудрей и выше тот, кто путь вершит
Чуть в стороне от площадей и храмов.
Зачем же сердце вновь и вновь упрямо
Вставать на чью-то сторону спешит?

Настанет миг - и выверенный путь
Проляжет через боль, мольбе не внемля.
Дано безверью обескровить землю,
А вере - смысл бытию вернуть.

2.
Мы не считаем истиной себя,
Хоть не имеем права ошибаться...
Пока еще ты властен - не остаться,
Мы не хотим удерживать тебя.

И верящий во что-то, кроме нас
Желанней нам - ушедший в это "кроме",
В то что удобней или же знакомей,
Но Истина во все века - одна.

И страшно, если кто-то хочет быть
Одним из нас - он видит это счастьем,
Но он еще не знает страшной власти,
Обиженной презрением судьбы.

И страшно, если вера горяча
И нет наград, достойных этой веры.
И, мстя, судьба, увы, не помнит меры,
Так лучше, друг, тебе уйти сейчас.

Но если клятва выбора дана,
Так значит срок служения не минет.
И никогда уже тебе отныне
Не позабыть, что ты - один из нас.

На веки вечные - один из нас.

3.
Мы верили всесилию любви,
Заставив разум позабыть о плате.
Но быть сильней всеобщего проклятья
Мы не смогли. Прости и не зови.

Мы выбрали величие сердец,
Смеясь над безысходностью законов.
Мы были жалкой горсткой обреченных,
Мы знали и свой путь и свой конец.

Но есть порыв превыше жажды жить
И цели есть превыше, чем победа!
Колени преклонить - и жить безбедно
Но... как через себя переступить?

Мы верили всесилию добра,
Когда вокруг безумствовали войны.
Мы были за самих себя спокойны,
За Бытие изведавшие страх.

Мы были просто верными себе.
Мы прокляты за то, что просто - были.
Нет на земле беды страшней бессилья,
Нет зла страшней покорности судьбе.

Мы не были служителями Зла,
Как не были спасителями мира.
Мы просто - были. Волею кумира
Мы выжжены без жалости дотла.

Мы верили любви, а не войне,
Мы были, словно пламя непокорны,
Мы были костью в слишком многих горлах.
Мы были... а теперь нас больше нет.

* * *

Я взглянул в твои окна и снова увидел лишь тьму,
И впервые забыл, как обычно - той тьмы испугаться...
Я молился тебе: если я не сумею дождаться,
Ты прости, пусть мне будет на свете легко одному.

Это трудно - так долго неистово помнить - придешь.
Что страшней - уходить или ждать, я не знаю ответа...
А когда-то давно я был пьян от тревожного света
В окнах дома, в котором ты где-то на свете живешь.

Я не вправе жалеть себя. Как же я слаб и смешон
Буду, если признаюсь, что стала нужна эта жалость.
К беззащитному мужеству тихо подкралась усталость
И оно оказалось бессильным и тает, как сон.

Я покорно поверил в напрасность безудержных слез,
Да и слезы теперь почему-то приходят все реже.
Я привык к незакрывшейся ране, так мучавшей прежде,
На размытой границе реальности веры и грез...

Как-то я без тебя проживать могу ночи и дни,
Я могу быть спокойным и вслед за тобою не рваться.
Мне уже, ты прости, удалось вспомнить, как улыбаться,
Хоть пока это может не сердце, а губы одни.

Я почти перестал тебя ждать, или просто устал.
Я живу без тебя, а ведь думал - навек не посмею,
Я живу без тебя и простить себе это не смею.
Только жизнь без тебя почему-то так горько пуста.

* * *

Мы жили так, как больше не умеют,
Ведь изменился мир непоправимо.
Как мы ушли - спросить не каждый смеет,
Но каждая потеря исцелима.

Никто не смеет прикоснуться к ране,
В ней кровь тысячелетья не спекалась...
А кажется мы в мире только малость,
Горели жарко, да погасли рано.

Имен не вспомнят, памяти не примут,
Так повелось, что враг забвеньем платит.
А если вспомнят - выплюнут проклятье,
Да что нам, сраму мертвые не имут.

От гордых стен и пепла не осталось,
Лишь черный мак дрожит под стылым ветром...
Как тяжело рожденному бессмертным
Поверить в смерть, все остальное - малость.

Живет ли кто-нибудь на наших землях,
А может и сама земля убита?
Нам все равно, мы так давно забыты
Врагом, что снисхожденья не приемлет.

Я помню нашу гибель. Не бывало
Для воронья давно такого пира.
Мы перестали быть частицей мира,
Но мир живет. А мы - такая малость.

* * *

Настанет время - вспыхнет Пустота
И детство хлопнет дверью, не прощаясь.
Я вдруг привыкну жить, не удивляясь,
Что утро наступает просто так.

Не станет видно множества дверей
И жизнь пойдет во имя дней ближайших
И в песне звезд найдется нота фальши
И плесень - на покровах алтарей.

Настанет время - стихнет боль дорог
И тихий дом их драгоценней будет
И с прежними святынями рассудит
Рассудок наш, уставший ждать тревог.

Настанет время - избранность пройдет,
Обыкновенный мир ворвется в окна,
Не рухнет твердь и небо, не поблекнет,
Когда во мне вселенная умрет

Когда все одержимости пройдут
И все заменит теплый свет покоя
Жизнь станет бесполезной и простою.
А ты с небес сними мою звезду

И с ней в руках иди сюда ко мне,
Чтоб сжечь меня до обнаженных нервов.
Огонь - лекарство первое от скверны
Восстанет боль и я восстанну с ней.

Мерцающий или Совершенный. Лорд Обмана.

Словно искры, мелькают века и века,
В суете пропадают сердца и миры,
Все пути и свершенья - причуды зеркал,
Все законы - лишь правила глупой игры.

Что блуждать без конца среди истин и звезд?
Мягкий блеск пустоты - разве это есть зло?
Пусть царит совершенство мерцающих грез,
Исполняя мечты и лаская теплом.

Я дурманные травы сплетаю в венок,
Им чела не обжечь, но желаннее он
И корон всех владык и венцов всех дорог.
Жизнь - всего только сон. Будь же светел твой сон!

Легкой радугой плещут обмана крыла,
Что сильней тяжких крыльев всех вер и даров.
Между злом и добром жизнь чертой пролегла,
Но покой - он превыше, чем зло и добро.

Я покой подарю всем усталым сердцам,
Никогда ничего не желая взамен.
За дверями любви моей мир без конца,
Без тревог, без печалей и без перемен.

Слово Кормиэль Тиэрхельд

Проклятье заслужено, песни и книги не лгут.
Да сгину в забвенье, истаяв в своей вине!
Я, помнится, так удивлялась сама, что могу
Рассудок терять, превращаясь в холодный гнев.

Земля запекалась в крови, о защите моля,
И быстрый клинок находил тех, кто должен был жить...
В испуганном мире война эта первой была.
Как страшно узнать, насколько легко убить!

Стремительной смертью нестись сквозь багровый закат,
Неостановимой, как вольный ревущий пожар...
Проклятье заслужено, пусть же потом говорят,
Как гневное небо извергло всеобщий кошмар.

Судьбу, или время молить о прощеньи смешно,
Как жаль, что теперь я уже неспособна на смех!
Не жаль Поезд-Ненависть, сожранный этой войной,
Но эта вина - лишь моя, почему же нас - всех?!..

Меня осудили и сущие в мире и рок,
Был мой приговор справедлив, я готова платить.
Несвойственна ненависть всем детям Белых Дорог -
Одну лишь меня можно в знанье ее обвинить.

Лишь я была злом, так за что им объявлены все?
"Крылатая смерть, Мирозданью навеки враги"...
Я сотню смертей, с улыбкою на лице
Прошла бы за то, чтоб цена не легла на других.

Да, все мы любили без памяти землю свою,
Да, все мы на равных сражались в этой войне,
Да, все мы умели добиться победы в бою,
Но жгучая ненависть стала сестрой только мне.

Прощать не училась, мне нечего было прощать.
Молить не желаю судьбу: покаянье прими.
Неужто злодейство - любою ценой защищать
Доселе не знавший беды, ныне гибнущий мир.

...Внушающий страх поезд-призрак, кошмарному сну
Подобный, рожденному ночью больной в духоте...
Я все понять не могу, за мою ли вину
Народом моим непослушных стращают детей.

Я знаю: любое насилие - путь в пустоту,
Но разве хоть миг я когда-то стремилась туда?
И праведны те, что безропотно встретят беду,
Но проклят ударом ответивший на удар.

Хорошие правила, только как выполнить их,
Увидев, что в дом твой убийцы с оружьем пришли?
Я не отрицаю порочности мыслей своих,
Да я ненавижу врагов моей светлой земли!

Проклятье заслужено, что я поделаю тут?
Давно наплевать, чем мне годы изгнанья грозят.
Любое насилие есть торный путь в пустоту...
Моя ли вина, что бывает иначе нельзя?!

Другие статьи в литературном дневнике:

• 19.10.2013. Ослепительно-огненные стихи Мистарден.