***
Мы шли этапом. И не раз,
колонне крикнув: «Стой!» —
садиться наземь, в снег и грязь,
приказывал конвой.
И равнодушны и немы,
как бессловесный скот,
на корточках сидели мы
до окрика: «Вперёд!».
Сто пересылок нам пройти
пришлось за этот срок!
И люди новые в пути
вливались в наш поток…
И раз случилось среди нас,
пригнувшихся опять,
один, кто выслушал приказ
и продолжал стоять.
И хоть он тоже знал устав,
в пути зачтённый нам,
стоял он, будто не слыхав,
всё так же прост и прям.
Спокоен, прям и очень прост,
среди склонённых всех,
стоял мужчина в полный рост,
над нами глядя вверх.
Минуя нижние ряды,
конвойный взял прицел.
«Садись! - он крикнул, - слышишь ты?
Садись!», но тот не сел.
Так было тихо, что слыхать
могли мы сердца ход.
И вдруг конвойный крикнул: «Встать!
Колонна, марш вперёд!».
И мы опять месили грязь,
не ведая куда,
кто, с облегчением смеясь,
кто бледный от стыда.
По лагерям — куда кого
нас растолкали врозь,
и даже имени его
узнать мне не пришлось.
Прошло с тех пор уж много лет,
закончились срока.
Как будто прошлой жизни нет,
зима не на века.
Но мне, высокий и прямой,
запомнился навек —
над нашей согнутой толпой
стоящий человек.
Автор этих строк – журналистка Елена Владимирова, арестованная в 1937 году и до 1955 года отбывавшая срок на Колыме
Другие статьи в литературном дневнике:
