Старушка Х.
Что на плаву держало, толкало в гору?
Сказки.
Яблочко наливное с отравною сердцевиной.
Туфелька Золушки мне оказалась не впору.
Честный размер ноги - тридцать семь с половиной.
Загнанность, бедность, усталость, -
все вроде в шутку.
Красную шапочку сшила -
да только зря.
Гадкий утенок вырос в гадкую утку.
Что я могу вам сказать?
Ну, кря.
***
В 21
мне впервые исполнилось 30.
А это возраст,
когда уже удается
кому дорваться,
кому смириться,
кому дознаться,
откуда у этой птицы
такая высокая нота берется.
А еще это возраст,
когда отбивает охоту
к пению или полёту.
Зато потом
мне снова сделалось 18.
Или даже 15,
потому что восторг был телячий.
Хотелось смеяться,
казалось,
вот-вот заплачу.
Понятно.
Каждому случалсоь влюбиться
и валять дурака.
Зато потом по мне снова стукнуло 30.
И, кажется, так уже и будет 30.
До сорока.
Зато я знаю,
что время движется вкось и вспять.
Подспудно, подземно, подводно.
Свободно.
И я жду,
когда мне снова исполнится
Пять.
***
Огромным блюдцем розового чая
пион раскрылся, нежность источая.
Ах, эта нежность!
Не к кому-нибудь,
а так - без адреса...
Откуда держишь путь,
пришелец, гость?
Должно быть из Китая -
как всё чудесное.
Твой аромат - наркоз,
изнеможенье, обморок, истома...
Как странно вспомнить, что бутон был прост
и не сулил особого восторга.
В прожилках - лепестки.
И каждый - чуть измят,
чуть влажен, -
словно в трепетном усилье
ванесса-бабочка
всего лишь миг назад
из куколки выпрастывала крылья.
Невыносимой нежности свеченье -
его в бутон обратно не свернёшь.
Откроешь мне все таинства - исчезнешь,
поведаешь секреты - и умрёшь.
Нет, я умру.
А ты к себе вернёшься.
Верней, - в себя.
В старинный свой Китай.
До сумерек,
до сладкой полуночи,
до первых петухов -
не от-цве-тай...
Другие статьи в литературном дневнике:
