Утренняя доза холодного молока для кошки. Персиковый сок для меня. Оказалось, что небо, гораздо ближе. Что тонуть в нем, совсем не сложно. Иногда можно найти себя в стеклянно-зеркальных глазах витрин. Потом, снова улететь. Смотрела в синие-синие, они улыбались. Черт. Почему-то видела в них мутно-зеленые. Странная. Двадцать семь часов восемьдесят восемь минут. Иногда руки могут быть теплыми. Нежно-влюбленные, пожелтевше-мурлыкающие две маленькие луны ласково смотрят, трутся о ноги. Я вернулась. Я тоже успела соскучиться. Пушистые шаги за мной след в след. Маленькая дочка древней Баст. Села рядом, контрольно-очаровывающий взгляд. Черно-белое чудо.
Больно жить в постоянной погоне за неизменно ускользающей реальностью. Как хочется упасть в бессилии на руины собственных воспоминаний, и долго, почти до припадков, в ожидании желанной смертельной участи /избавления/, барахтаться и хвататься кончиками ресниц за остывающие пальцы неба. Страшно. Хочется забиться в угол и тихо ненавидеть собственное, всепоглощающее желание жить. Пусто. Снова бесконечно пусто от нескончаемого потока чужих глаз, которым никогда не стать родными. Самое странное, знать, что все равно все выдержу. Что пройду по самым холодным улицам, по самым узким дорожкам. Устала греть своим теплом мокрые от чьей-то нежности аллеи, все еще влюбленные в дождливый сумрак. Устала просыпаться ночью, от беззвучного крика, от несуществующих слез. Устала радоваться весеннему солнцу, ласково царапающему кожу свету, проходящим куда-то, в пустое никуда, глазам и улыбкам незнакомых. Узнала знать. Устала видеть чужое будущее, жить чужими жизнями, читать не свои мысли, приходить не в твои сны. Я больше никому не верю. Научилась. Странно чувствовать небесное притяжение, вместо земного. Хочешь со мной?? Там красиво. Там тепло. Там свободно. Там можно быть собой. Жаль, что сломали коготки. Жаль, что подрезали крылья. Но, я не злюсь. Может, просто они им нужнее. Может теперь, я чуть сильнее.
