Воскрешение Ромахова
*
Ромахов ЛискиС РОМАХОВЫМ нас объединяло творчество, водка и всеобщая и тотальная неприкаянность гениев (после выпитого).
Я любил и люблю его творчество. Он мое тоже терпел. Наши встречи напоминали отчеты коллег, вернувшихся из разных командировок за словом. Он выкладывал свое, я - свое. В промежутках заваривался чай, и каждый оставался при своем мнении.
И слава Богу. Ведь мы считаем только собственный путь естественно верным. Сашке эта убежденность была присуща в гипертрофированной
форме. Поэтому на друзьях проверялась лишь точность магнитной стрелки его поэзии.
Впрочем, иногда компас Ромахова начинал путать полюсы и кружить поэта. Это означало, что Александр устал от себя прежнего. Точнее, устал воскрешать прежнего себя в стихах, и настало время для нового.
Александр Ромахов ЛискиКак же мучился он! Каким больным младенцем, оторванным от привычной груди, он выглядел!
Но именно так происходили его путешествия из сонетов к поэмам, японистым стихам и т.д.
Он почти не жаловался. Он понимал.
Подозреваю, что гибель Сашки - просто неудавшаяся попытка очередного самовоскрешения. Какая-то шестеренка души не смогла зацепиться зубьями за жизнь. Любил ли он жизнь? Думаю, да. Ромахов был обычный мужик, которого привалило необыкновенным талантом. Этакая помесь житейской расхристанности и чрезвычайной строгости ко всему, что касается поэзии. Я знал о всей чехарде его влюбленностей и разочарований. Но в свой поэтический мир Сашка не пускал (дружеская болтовня о стихах не в счет). Полагаю, что жизнь интересовала Ромахова главным образом как батарейка интересует фонарь.
И это нормально. Батарейка с фонарем могут дать свет. Нужно только кнопку нажать.
Так вот к этой заветной кнопке Александр никого не подпускал. Потому что неказистая кнопка, наверное. Как у всех - самодельная. Я бы тоже не подпустил. Вдруг сломают в порыве читательской благодарности.
Спектр света Ромахова-поэта больше с ночными оттенками. Цвет фонарей и настольной лампы, закатные сгустки синего с фиолетовым, мешаные с бордовым, вольфрамовый блеск звезд, старое золото листьев. В общем, типичное освещение лирика, выродившегося в философа. Кстати, отчаянные попытки Александра в последние годы жизни возбудить в себе романтика остались на уровне качественного ремесла. Одной седины в бороду, как видно, не хватило. А может, недоставало мяса и прочей калорийности.
Впрочем, нищету свою Ромахов нес с достойной усмешкой. Достойной философа.
Теперь можно только гадать, какое развитие получила бы философская лирика Александра. Нашел бы он очередные вопросы без ответа? Что искал бы он - это точно.
Память любит устраивать фантомные забавы. Идешь через городской парк, куда часто наведывался Сашка. Глянешь - а вдалеке он сутулится. И стараешься обойти это видение стороной, чтоб не спугнуть. Оставляя спокойно бродить по аллеям старого юношу-поэта в дешевых джинсах и нахохлившейся куртке.
Валерий Бубельник
Лиски. Май 2009г.
Александр РОМАХОВ родился в г. Лиски в августе 1961 года. Автор четырех поэтических сборников, с 1993 года - член Союза писателей России.
***
Когда уймется дар соображенья,
В карманах не оставив ни рубля,
Бесплотной отцегамлетовской тенью
По Лискам-Эльсинору шляюсь я.
Но нет ни тайн, и - ни кому открыть их,
Ни толком - у кого попризанять,
В каких-то непонятнейших событьях
Мне никоторой роли не играть.
Я остаюсь, как прежде (все чин-чином!)
Сам по себе, вне всякого родства
Прохожим, проституткам, магазинам...
Лишь слушаю, как падает листва
С моих календарей пол устилая. -
Лень вымести бумажный мусор дней...
Здесь никому давно не помню зла я...
Но и меня ж не помнят, хоть убей
Городской романс
Как она сегодня кстати,
Полуночная луна!
В старом, добром Интернате
Я один, и Вы - одна.
Ах, не надо мне о муже! -
Ускользает в тишине
Ночь, в скамейных полукружьях
Бессемейная вполне.
На углу кафе мерцает;
Я зашел бы с Вами, но -
Вдруг Вас кто-нибудь узнает?
Пить давайте здесь вино...
В откровении туманном
Расскажу, что знаменит;
Вы потянетесь стаканом -
Жаль, но пластик не звенит.
Что ж, давайте ночь отпустим,
И запомним с полусна:
Разошлись мы в странной грусти,
Я - один, и Вы одна...
Выполняю обещанье,
Что давал тогда я Вам:
Наши встреча и прощанье -
Словно волны - по стихам.
В. Бyбельнику
Но поздно, брат. Уже ложится вечер
На талый день вчерашний. В октябре
Так зыбко все. Так быстро чет и нечет
Сменяются, что на календаре
Единственный все время день недели,
Допустим, пятница. Из пятниц весь октябрь.
А листья, что еще не догорели,
Топорщатся —
Земля мильоном жабр
Топорщится, хватая воздух мглистый -
Еще... Еще! .. И все-таки уснет...
Да, поздно, брат. Углами космос выстыл,
Совсем как дом, в котором не живет Никто...
Городу меня, моим ЛИСКАМ
Город мой, я хранил заповедное слово
Для тебя, опасаясь расхожих речей.
Слава Богу, посвеяло время полову
Чужеродного имени - клички, скорей.
А все так же к тебе смотрит в озеро месяц
По дремотной, сторожкой, рыбачьей заре -
Как от тех ли времен, от скрипучих ли мельниц,
Ладно ставленных миром на высоком бугре.
Сколько здесь уже мы умираем и любим;
Двести лет, почитай, отпевал и венчал
Храм, с Зеленой Горы заглядевшийся в глуби
И корней, и кровей, и забытых начал.
Я молчу о любви - Лиски, что ли, девица?
Но храню про себя: по закатной поре
Мне из русских дорог есть куда воротиться...
И приимет погост - все на том же бугре.
Другие статьи в литературном дневнике:
