Срок жизни увеличился, и, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!
В. С. Высоцкий
Придут иные времена, все станет по фиг нам.
Чем ты прославишься, страна, какой эпохою?
Где соловьи и Соловки – почти синонимы.
Где мрут от водки мужики в стране Инонии.
И будет голову ломать историк въедливый,
и не один издаст роман – ответа нет для нас…
Нам изменить не по зубам годов течение –
и день рожденья, и судьба нам предначертаны.
Не выбирал судьбы пацан – с такой дележкою
он был приписан к Близнецам и году Лошади.
И предстоит ему испить стихи наркотиком,
и будут ставиться в тупик халдеи отроком.
Те, кто не Лошадь – не поймут, что не профессия,
а амбразура и хомут - Страна Поэзия.
Мессия мечется один в ангарских двориках,
он знает – где-то впереди концерты, сборники.
Но впору горестно вздыхать – поэтов кинули:
ушли Мартыновы бухать, Дантесы – в киллеры.
Рулит кухарка в полынью вращая вОжжами,
качнут кремлевскую ладью, кто вышел рожами.
Сойдутся в Пуще фраера – и все потеряно,
как расщепление ядра – распад империи.
Колосьев сноп в гербе у нас – с подачи Ленина,
но превращается страна в продукт деления.
Гремит чеченская война, и с гор – гаденыши,
и умывается страна в крови Буденновска.
И бьют без промаха по нам законы с актами,
и тихо плавится страна, как ТВЭЛ в реакторе.
Когда из вузов молодежь уходит в грузчики,
жить – приговор – в стране пройдох, в стране опущенной.
В России нечего ловить, но жизнь не кончена,
пока ведутся соловьи на Вологодчине.
Кто за бугор – ищи-свищи, а кто в отчаяньи:
окурком в грязь, как кур в ощип, в страну впечатанный.
Поэта хлебом не корми – пройтись по лезвию:
в твои Христовы 33 грядет миллениум.
И только ахает страна над рокировкою:
ладьей кремлевская стена – две тыщи проклятый.
И снова мачехой страна – сценарий правильный,
и Черной речки времена – дуэли с Авиным.
Башка достала с бодуна, на сердце муторно,
и наступили времена две тыщи смутные…
Какой там к черту календарь – наследство майя нам:
вот март две тысячи двена… - ух, покумарит нас!
Что нам какой-то там декабрь – довольно марта с нас,
проснемся снова в дураках – «народ и партия».
И по спине бежит озноб – чем Русь засеяна,
а флаг на треть с голубизной – в честь Моисеева?
Давно сменили карты цвет и передернуты,
тайги и леса больше нет – есть территории.
И не поднять у Вия век – глаза залитые,
и весь в надежде человек спастись молитвою.
«Иже еси на небеси…» – а ну умолкли, вы! –
страна на ниточке висит мечом дамокловым.
Прости содеянных, страна, грехов людьми твоя!
Но возвратились времена – приход Лжедмитрия.
Четыре пишем, два в уме – рубеж Высоцкого,
братки в Кремле, а не в тюрьме затмили солнцевских.
И продается вся страна – гуртом и в розницу,
такие нынче времена – спросите Познера.
Народ российский? Хрен на ны! – Бульон Опарина.
Твоя судьба в судьбу страны навеки впаяна.
Опять пожары над страной – страна под ляхами,
Москва лужком лежит у ног – кусочек лакомый…
В руках билет – чего скрывать – на фронт повесткою.
Грохочет струнами трамвай череповецкими.
В Москву! В Москву! В вагоне спят. Вагон качается.
Пусть подкатило 45 – жизнь не кончается.
На олигархов и на власть ножи наточены:
«Ну, кто здесь временные? Слазь!» – и многоточие…
И подытожит старый хрен – все вехи названы:
«Стоит эпоха на дворе - век Широглазова».
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
