С улиц гастроли Люце были какой-то небылью,— казалось, Москвы на блюдце один только я небо лью.
Нынче кончал скликать в грязь церквей и бань его я: что он стоит в века, званье свое вызванивая?
Разве шагнуть с холмов трудно и выйти на поле, если до губ полно и слезы весь Кремль закапали?
Разве одной Москвой желтой живем и ржавою? Мы бы могли насквозь небо пробить державою,
Разве Кремлю не стыд руки скрестить великие? Ну, так долой кресты! Наша теперь религия!
Николай Асеев
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.