Было чёрное поле Кицунэ

она же Анастасия Картавцева

Было черное поле, разрезанное волнами вдоль,
А потом из мягкой земли показался крест.
Он вырос блестящим и позолоченным -
Точно таким же, как на цепочке, но в триста тысяч раз больше.
Он горел вечерами, отражая в пластинках отполированных красное небо.
Время шло.
Из-под креста появился огромный купол,
Словно луковица с боками ровными.
В то же время по полю стали светиться другие кресты.
Одни стыли на шпилях, открытые всем ветрам,
Другие жались к своим куполам-колоколенкам.
Скоро землю пробили первые многоэтажки,
Водонапорная башня с часами,
Кроны самых высоких деревьев.
Тогда же прилетели первые голуби.
Они садились на кресты, пряча под крылья крошечные несмышленые головы.
В окнах через одно ночами горел приглушенный свет.
Город рос.
Ветер сдувал с него пыль.
У города появились мосты,
Завиднелись трубы хибар.
Каждая труба дымила, и дым растворялся в прохладе, поднявшейся от земли.
Лили дожди.
Злились тяжкие облака, отпущенные крестами.
Небо их сначала взбивало, а потом потрошило, словно подушки.
Облака возвращались потрепанные и мертвые.
Наконец, над землей показалась моя макушка
За кустами сирени, жасмина и деревом вишни следом.
И теперь я стою в этом городе по колено.
Не шелохнуться.
С корнями ноги не выдернуть.
Город вырос.
Обратно б зарыть его...
Чтобы он не стал поворотной станцией,
Чтобы он ни небу, ни пламени не достался.

Источник: http://poembook.ru/poem/2420734-bylo-chyornoe-pole

EARL GREY

anshe Светлана Андроник-Шимановская

"Вот мой король! Стареет с каждым днём, становится седым и лупоглазым,
всё чаще тщетно взвешивает фразы и перед сумерками пьет вино.
Ласкает одалисок при дворе, рукой усталой. Я ревную молча."
Ирина Рыпка

Я наблюдаю, как зима идёт. Седеет граф. Едва ли бергамот
изысканность напитка утончает, но он всё чаще в чае, да и чай

слабеет, и не так крепка заварка. А память бережёт, как антиквар,
портреты, письма, девичьи “ха-ха”…
Стареет граф
подальше от греха, ,
поближе к дому. На носу пенсне, чтоб разглядеть невыношенный снег.
А он уже вот-вот… Так близко, низко… Сухое слово разбавляет книксен…

И дальше будем как-то выживать, нести себя в холодную кровать,
не живота касаться, но щеки, когда вокруг одни ростовщики,

мне не дают задуматься “люблю ли?”. Берёшь у осени и отдаёшь июлю…
А тут вот-вот декабрь запорошит.

Мы убываем…
Время для обид
мы заменяем временем для ласки, почти негласно,

когда вокруг полуденная мгла отводит ощущение тепла,
хоть тёпел дом и горсточка кармина ещё напоминает жар камина.

Лишь рассечёт закатный луч стекло, как солнце режет память на полоски.
Потом я, верно, выберу из них закладки книг.

Закат не отменить, таков закон, лежать за руки, видеть из око;н,
как берег неба крошится на город.

Седеет граф мой
трепетен и горд…
И к чаю остывает молоко..

Другие статьи в литературном дневнике:

• 21.10.2020. Было чёрное поле Кицунэ