Он ничего не говорит.
И глаз его александрит
меняет цвет: от бирюзы
до красной меди.
И вот когда он смотрит так,
ей кажется она - пятак,
на рельсе ледяном лежит,
и поезд едет,
стучат колеса: бух, бух, бух...
Она не ропщет на судьбу.
Вот только пасмурно с утра,
и низко птахи.
Ей верится: еще не все,
и человек ее спасет,
и сбережет, себе забрав
в карман рубахи,
где сердце близко так стучит,
звенят монетки и ключи.
Ей быть теперь одной из них -
блестящей, плоской.
И, ничего не говоря,
он гладит тонкие края,
а пальцы пахнут givenchy
и теплым воском.
