Однажды Цербер чихнул. И от этого чиха пошли чихуахуа.
Вон оно во дворе выворачивается наизнанку, мир, говорит, я тебя ненавижу, и куст этот ненавижу (и обоссу), и кота этого ненавижу и сожру (или он меня, за это я его еще больше ненавижу), и тетку ненавижу, и мужика, и снег, и какашку эту (хотя это моя, пропустим), всех, все, все.. дайте вгрызться в гнусные рыжие спаниэльи лапы, пока морда спаниэлья в наморднике, а моя нет, вишу на поводке почти повесился, хриплю и скребу лапами. Вы, вы, вы... все тут должны падать ниц перед темным властелином двор-ав, ряв, авававав. Хлопок подъездной двери. Тишина.
- А чой-то в наморднике я, думает спаниель, смотрит на хозяйку вопросительно, но она в телефоне что-то тыкает.
