В новостном топе последних дней устойчиво держится сообщение о взятии под стражу сына Василия Ливанова. По обвинению в убийстве. Для большинства новость шокирующая. Однако, произошедшее имеет предысторию.
Безусловно, случившееся - трагедия для всех вольных и невольных ее участников. О запоях Ливанова-младшего ходили легенды. Ещё совсем недавно в интернет выкладывали сделанные скрытой камерой записи жалоб Ливанова-отца в милицию. «Шерлок Холмс» слёзно умолял органы приструнить сына-алкоголика.
Я не очень-то верю в то, что «природа на детях отдыхает». В этой сентенции прослеживается лишь слабый оправдательный смысл. Проблема, похоже, в другом; в советские времена Василию Борисовичу не было бы нужды обращаться в милицию самостоятельно, и уж наверняка обошлось бы без протоколов. Когда-то Ливановым для решения подобных вопросов достаточно было нескольких телефонных звонков. О степени их былого влияния свидетельствует такая история.
Однажды министр культуры Фурцева вызвала к себе в кабинет старых мхатовцев и стала учить их жизни. Когда Борису Ливанову это надоело, он тихо произнёс: «гопкинс!». Стоявшие в кабинете седовласые старцы – Моссальский, Грибов, Яншин, - тут же подпрыгнули. Дело в том, что среди офицеров масонской ложи МХАТа было такое правило: если один из них произносил «гопкинс», все подпрыгивали. У Фурцевой отвисла челюсть и она заткнулась.
Да что Фурцева? Сам Сталин однажды смиренно предложил знаменитому актёру вступить в партию:
- Товарыщ Лывановь, пачиму ви до сих пор нэ члэн ВКП(б)?
Ливанов мило улыбнулся:
- Иосиф Виссарионович, я очень люблю свои недостатки.
И Сталин остроту небожителя проглотил. Такой «гопкинс» условиями Игры разрешался.
