В нашей послевоенной Латвии два изобилия: женщин – и поэтов.
Существует ли между этими двумя изобилиями взаимосвязь, не знаю.
Может быть, ведь говорят, что женщины – большие ценительницы поэзии.
И действительно, большинство творений молодых поэтов свидетельствует о том, что лирики наших последних выпусков стараются привлечь к себе внимание слабого большинства Латвии, ведь они, главным образом, только о любви к женщине и пишут. Правда, часть наших молодых поэтов об этом не пишет, но зато весьма усердно восхищается неграми, готтентотами, Кубинскими и Филиппинскими островами или декламирует зарифмованные фразы из книг Маркса и антимилитаристских брошюр. Этим я вовсе не хотел сказать, что о любви, географии и различных теориях не стоит писать, - нет, пожалуйста, - но только так, чтобы там была поэзия!
Смешно думать, что каждый, кто поцеловал пять девушек и десять раз сходил на свидание к Главпочтамту, может быть уже поэтом. Нужны особо яркие дарования, чтобы в этой обшарпанной, стародавней отрасли поэзии сказать что-то эпохально своеобразное. За некоторыми счастливыми исключениями я должен сказать всем нашим молодым лирикам любви: « Юноши, закройте фонтан, сплошная вода течёт!»
Не намного лучше дело обстоит и с нашими молодыми поэтами-географами. За исключением Яна Плаудиса, таланту которого свойственна склонность к экзотике, для остальных было бы лучше забыть то, что они раньше проходили по географии.
Такое же негативное суждение у меня и о пишущих на политические темы.
И всё по той простой причине, что большая часть наших молодых поэтов не понимает сути настоящей современной поэзии.
Молодое поколение поэтов в смысле всеобщего образования ушла вперёд, но, что касается знания своего ремесла, то дело здесь обстоит плачевно. Большинство наших молодых поэтов
куёт свои строфы умом, по книгам. Поэтому поэзия молодых лириков в своём большинстве фразёрска и неубедительна, она не волнует сердца читателей. Молодое поколение наших поэтов забывает то, что настоящая поэзия рождается из жизни. Нужно меньше фразёрствовать, а больше жить. Поэтому театры, собрания, кабак и улица всегда дадут больше, чем теория и книги.
Да здравствует жизнь! Настоящим поэтом может быть лишь тот, кто любит своё время и чувствует органическое единство с ним, а это достижимо при погружении в окружающую жизнь.
Как раньше так и сейчас подавляющее большинство молодых латышских поэтов приходят из крестьянства, но все они бегут от этого крестьянства, как от чумы, и как вы думаете – куда – к китайцам, на остров Таити. Но огромные преобразования и изменения произошли на самом деле на нашем сельском подворье, и новое крестьянство с нетерпением ждёт своих изобразителей. Только не надо больше смотреть на него глазами Пурапуке или Блаумана.
Не лучше обстоит дело и с теми молодыми поэтами, которые приходят из рабочего класса. Большинству их и в голову не приходит изобразить латышского рабочего, которого они хорошо знают. Нет! – Угольные шахты Америки, тред-юнионистская борьба английских рабочих, только это их интересует.
Большинство молодых лириков , если применяют в своих стихах названия каких-то деревьев, то только такие, как кипарис, пиния, а сосна, ель – никогда.
И вправду, зачем? После столь крепких возбудителей, как алкоголь и женщина, респ., мужчина, что ещё может ждать литература. И потому для большинства нашей молодёжи она совершенно лишняя и ненужная.
С каждым годом большинство латышской молодёжи всё дальше и дальше отдаляется от литературы и искусства, с каждым годом оно всё глубже погружается в объятия модных шлягеров и пивных бутылок. И всё же будем надеяться, что это только преходящее явление, что молодёжь вовремя одумается, куда приводит её культивирование этих крайностей. В противном случае было бы весьма плачевно.
