Двадцать первое, ночь...три часа я сидела в оцепенении на кровати. Мне было никак. Сердце замолчало, тело отключилось. Похожее было раз – после известия о смерти отца. Слезы по нему пришли намного позже – я смогла отплакать их только через полгода. По истечении половины из этих трех часов я подошла к подоконнику и взяла с него большую икону Богородицы в посеребренном окладе (у меня с тринадцатого года хранится венчальная пара, не пригодилась)... " ...ты посмотри, что делается кругом, ты посмотри... идут твои дни, твой праздник..." – я читала этот фрагмент из "Дней Турбиных" на вступительных экзаменах в ГИТИС, я помню его еще. "На тебя одна надежда, Пречистая Дева. На тебя. Умоли Сына своего, умоли Господа Бога, чтоб послал чудо..." Обняла ее, прижала к себе, к сердцу, которое биться забыло. "Богородица Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобою..." – семь или восемь раз подряд... Я почти и не помню других молитв. Отвела от себя, смотрю. Она – Казанская! ...в Казани я дошла все же в последний день своей сентябрьской поездки до того монастыря, где чудотворный Казанский образ был обретен. Изначальный давно утрачен, сейчас в правом притворе главного храма там помещен Ватиканский список со своей сложной и удивительной судьбой. Очередь к нему была небольшая. Я дождалась. Подошла. Слезы хлынули рекой. Просила ее о своем, губы дрожали, смотрела на темный лик и чувствовала себя огромным деревом, упирающимся ветками в небо. Липой – деревом богородичным. Сердце расширилось, слова шли по кругу, ни во что толком не складывались, слезы текли. Я в трансе еле вышла оттуда. В настоящем трансе. Потом говорить не могла какое-то время, мыслей не было в голове, только одно молчаливое удивление: "Место сильное, икона сильная..." Вечером я заболела. Вышла из поезда совсем разбитой, плакала по дороге от усталости и головной боли и от того, что никто не встречает с чемоданом меня больную. Почти два дня провалялась с жаром... Спала, просыпалась, пила воду и снова засыпала. Я знала, что это из-за иконы, объяснить — не могу, но это был мой большой прыжок. Не знаю, упала ли, повисла ли... А может, и подхватили... ...держала ее в руках — Казанскую – но я не деревом было тогда. Мне видеть и знать, что делается кругом. Мне выбирать (выбор это все, даже молчание – выбор). Я верю, что темные мысли кладут, пусть перышко, да не на ту чашу. Я свое кладу – знаю где потом найду. © Copyright: Ксения Гильман, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
