Двадцать первое, ночь

Три часа я сидела в оцепенении на кровати. Мне было никак. Похожее было раз – после известия о смерти отца. Слезы по нему (сразу море) пришли намного позже – я смогла отплакать их только через полгода.

Сердце замолчало, тело отключилось.
Нет вру... Не договариваю.

По истечении половины их этих трех часов я подошла к подоконнику и взяла с него большую икону Богородицы в посеребренном окладе (у меня с тринадцатого года хранится венчальная пара, не пригодилась)...

" ...ты посмотри, что делается кругом, ты посмотри... идут твои дни, твой праздник..." – я читала этот фрагмент из "Дней Турбиных" на вступительных экзаменах в ГИТИС, я помню его еще. "На тебя одна надежда, Пречистая Дева. На тебя. Умоли Сына своего, умоли Господа Бога, чтоб послал чудо..."

Обняла ее. Прижала к себе. К сердцу, которое биться забыло. "Богородица Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобою..." – семь или восемь подряд на автомате (я и не помню почти других молитв).

Отвела от себя, смотрю. Она Казанская!

В Казани я дошла все же в последний день до того монастыря, где чудотворный Казанский образ был обретен. Изначальный давно утрачен, сейчас в правом притворе главного храма там помещен Ватиканский список со своей сложной и удивительной судьбой. Очередь к нему небольшая была. Я дождалась. Подошла. Слезы хлынули рекой. Просила ее о своем, губы дрожали, смотрела на темный лик и чувствовала себя огромным деревом, упирающимся ветками в небо. Липой – деревом богородичным. Сердце расширилось, слова шли по кругу, ни во что толком не складывались, слезы текли. Я в трансе еле вышла оттуда. В настоящем трансе. Со мной такое было раза два-три в жизни. Потом говорить не могла какое-то время, мыслей не было в голове, только одно молчаливое удивление: "Место сильное, икона сильная..." Вечером я заболела. Вышла из поезда совсем разбитой, плакала по дороге от усталости и головной боли и от того, что никто не встречает с чемоданом меня больную. Почти два дня провалялась с жаром... Спала, просыпалась, пила воду и снова засыпала. Я знала, что из-за иконы это, объяснить — не могу, но это был мой большой прыжок. Не знаю, упала ли, повисла ли... А может, и подхватили...

О таком не пишут в сетях. Но мне не с кем поговорить.

...держу ее в руках — Казанскую – но я не дерево сейчас.
Не трава. Не букашка. Не птичка божья. Я человек, и мне тут жить.

Мне видеть и знать, что делается кругом. Мне выбирать (выбор это все, даже молчание – выбор).

Я столько месяцев молчала, по одной причине – верю, что темные мысли (тем более холивары) кладут, пусть перышко, да не на ту чашу.

Я свое кладу – знаю где потом найду.
Ключ. И замок. Аминь.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 27.09.2022. Колокол
• 21.09.2022. Двадцать первое, ночь