город дождей

В городе который день – дождь. Дождь, который идёт без перерыва. Он медленно сводит тебя с ума, и, кажется, что он никогда не закончится – будет идти вечно.
Вечером мне звонит Саша. Мы договариваемся пересечься в метро после работы. Он появляется из толпы – чёрный, худой… почти призрак.
- Всё будет хорошо, Саш… - говорю я и пытаюсь ободрить его.
Опухоль головного мозга. Прямо в миллиметре от сонной артерии.
- А как у тебя?
- Всё хорошо…
Он молча протягивает мне «Мои любимые стихи». Там отмечены те, которые он отобрал для той моей книги, которая скоро выйдет, – подписанная заявка «в печать» уже лежит у него на рабочем столе. Я должна посмотреть, скорректировать выбранное и отправить им окончательный текст.
Я протягиваю ему свою «Игру в Иную Реальность» в подарок.
- Спасибо… - тихо произносит он и задумчиво добавляет: - Ты тогда правильно сказала – надо жить для других…
Я иду домой под дождём. По дороге захожу в кафе. Медленно смакуя эспрессо, просматриваю то, что он выбрал. Над одним из стихотворений стоит знак вопроса.
Это стих – «Марина», написанный несколько лет назад. Я зависаю над стихом и несколько раз перечитываю его.
***
Утро. Дождь. Я прихожу на работу. Первым делом привычно кипячу чайник. Наливаю себе кофе. Включаю мобильный телефон. Мне нужно закончить вычитку одной большой коллективной книги и сдать её на вёрстку. Мне хочется тишины.
Телефон трезвонит о пришедших смс-ках и многочисленных пропущенных звонках.
Я устало открываю крышку телефона и вижу один единственный номер.
Ближе к вечеру он забрасывает меня смс-ками под равномерный шум дождя, который никогда не закончится.
Я тяжело вздыхаю. Мне всё ясно.
«Я хочу увидеть тебя…»
Я ничего не отвечаю. Рабочий день закончен. Выхожу на улицу. Дождь.
Уже подойдя к метро, слышу, как звонит телефон. Он говорит, что он в одном ТЦ, через несколько остановок от меня, и просит приехать: «Посидим в ресторане».
Жить для других...
Я вхожу в огромный ТЦ. Иду куда-то. Поворачиваю. Вдалеке в одном из магазинов вижу знакомый силуэт. Он машет мне рукой. Я подхожу ближе. Я не ошиблась. И ещё – первое слово, которое приходит откуда-то свыше – «бомж».
Он обнимает меня, кричит на весь зал «Как я рад, что ты приехала!!!», хватает за руку и ведёт куда-то прочь.
Мы бессмысленно бредём по ТЦ.
- Ты – бомж? – спрашиваю я спокойным голосом.
Он улыбается, как ребёнок…
- Ну… да… я… я – бомж… Но, знаешь, многие великие люди тоже в каком-то роде были бомжами… Я … весь день сегодня не ел… Пойдём поедим куда-нибудь…
Я смотрю вверх – там должны быть какие-то кафешки.
Мы долго ищем эскалатор. Потом поднимаемся на самый последний этаж. Но он начинает кривиться.
- Нет, нет, нет, уйдём отсюда. Там, в городе… Не здесь…
Мы спускаемся. Выходим из ТЦ в город. Дождь… Мы идём по улице куда-то вдаль. Он держит меня за руку, постоянно останавливается, улыбается и произносит: «Как я рад, что ты приехала...»
- Где ты живёшь? – спокойно спрашиваю я.
- У знакомого…
- Давно?
- Как вернулся с гастролей… Сто концертов за лето… Понимаешь… На корабле… Там… там… Я мог бы сейчас с тобой идти долго-долго по этой улице… Бесконечно… Я так рад тебя видеть…
Мы заходим в Шоколадницу. Он воротит нос. И я понимаю, почему. Он тянет меня за руку прочь.
Мы доходим до какого-то восточного ресторана, заходим в полумрак, садимся на диван за столик. Он садится рядом и обнимает меня, чуть ли не душа. И совсем не хочет смотреть меню.
- Закажи себе еды… - спокойно говорю я.
- А что мы будем пить?
- Апельсиновый сок… - всё так же спокойно произношу я.
Он заказывает вина.
Я могу даже не задавать ему глупых вопросов. Потому что в них нет никакого смысла.
Он говорит каким-то отрывками. Пьёт.
- Почему вы расстались? – спокойно спрашиваю я.
Он показывает рукой на ширину стола.
Я вопросительно смотрю.
- Столько вот минусов…
- Нет идеальных людей.
Он кивает, пьёт.
Я вкладываю в его руку вилку.
- Ешь.
Мы выходим на улицу. Уже стемнело. Дождь.
- Куда мы идём? – спрашивает он.
- К метро.
- Нет. Мы сейчас возьмём такси и поедем…
- Нет.
Он обиженно качает головой, останавливается, тянет меня за руку. В его глазах чуть ли не слёзы.
- Нет, пожалуйста. Не уходи! Нет. Нет!
Я пытаюсь улыбнуться:
- Знаешь, я – Овен. Упрямая, как баран. Поэтому если я сказала «нет», значит, меня бесполезно упрашивать…
Мы подходим к метро. Он продолжает смотреть на меня, как на… Он не отпускает моей руки.
Я судорожно перебираю в голове варианты, пока не нахожу один возможный.
- Мне надо записать диск… Сегодня – четверг. Я могу только в эти выходные. В воскресенье. Диск нужен срочно. У меня презентация большая. Скоро.
- Ну… давай в воскресенье…
- Там много записывать… С утра прямо застолби за мной весь день…
- Ну хорошо. Приезжай к 10 утра...
- Договорились. И ещё – ты встретишь меня у метро. Созвонимся в субботу вечером.
Он кивает. И мы прощаемся.
Я сажусь в поезд и закрываю глаза. И суббота, и воскресенье расписаны у меня по минутам. Мне нужно подготовить рукопись моей книги, съездить на открытие сезона в Открытый литературный клуб, где завершен конкурс по ЮЗАО, в котором я была в жюри. Добить вычитку коллективной книги. Встретиться с крёстной, чтобы передать ей пальто. Организовать перевозку книг «Верите ли вы в призраков» и «Иной Реальности» Мансуровой на семинар – она приезжает как раз в выходные. Съездить на дачу за яблоками… От меня до него – почти два часа. Я – сова, встаю в выходные не раньше полудня, а то и в обед. Никакой презентации у меня в ближайшем будущем не предвидится. И я понятия не имею, что бы такого записать, потому что всё уже давно записано. Но у меня есть два дня, чтобы придумать.
***
Суббота. Вечер. Дождь. Возвращаясь из Открытого литературного клуба, я понимаю, что единственное возможное для записи завтра – «Иная Реальность». Там около 1100 страниц. Как раз – на целый день.
Прихожу домой. Достаю книгу. Вздыхаю.
Жить для других…
Звоню ему. Он не подходит. Ближе к полночи – смс-ка: «В 16».
Диктовать «Иную Реальность» в 16 бесполезно. Можно успеть только первую часть.
Я судорожно думаю, что теперь записывать, чтобы успеть за «завтра». Вариант только один – песни. Реально у меня всего 2 стиха песен. Которые написал кто-то когда-то. Я совсем не помню, как они поются и как они играются. Более того, одна из них (вернее, текст одной из них – мой собственный текст) меня бесит.
Около двух ночи я захожу к себе на стихи.ру. Просматриваю стихи в папках. Открываю те, которые почему-то «здесь и сейчас» хочется перечитать.
Я распечатываю эти стихи. Их получается 14. Плюс те два – «Я каждый миг благословлю» и «Я пришла к тебе без меча», тех самых «чужих» песен, последняя из которых меня раздражает…
Эти распечатанные стихи – просто стихи. Они не приходили ко мне с музыкой, как все предыдущие – ранее записанные мною на двух дисках. Я не знаю, как мне их завтра петь и играть…
Я размышляю: не написать ли мне ему: «я не могу завтра». Но… я не могу так написать.
***
Я просыпаюсь в обед. Беру распечатки стихов и еду. Приезжаю около 16. Выхожу из метро. Дождь. Я звоню ему – он не подходит. Вздыхаю. Вполне возможно, мне придётся погулять тут и поехать домой. Через пятнадцать минут мы встречаемся. Садимся в машину. Он за рулём. На заднем сидении – бутылки.
- Вот пришлось съездить, выступить сегодня… - произносит он, пытаясь улыбнуться.
- Ты уже отекаешь… - спокойно произношу я, глядя на его лицо.
Он молча смотрит на меня, уже серьёзно, и ничего не отвечает. Мы заезжаем в какой-то двор, выходим из машины. Он берёт бутылки, и мы поднимаемся в квартиру его знакомого.
Он открывает дверь со словами: «Если б ты знала, как я ненавижу это место…»
Мы входим под высокие мрачные своды огромного помещения, которое кажется не жилым. Голые стены без обоев, местами чёрного цвета. Трещины. Обвалившаяся штукатурка с потолка. По бокам от прохода нагромождение каких-то мешков с вещами. Где-то справа мужской голос что-то говорит по телефону.
Он кивает головой:
- Да. Я же тебе говорил… Пойдём.
Он проводит меня в маленькую комнатку-келью, где он обосновался, и закрывает за нами дверь.
Крошечная кровать. Чёрный шкаф. Стол. Аппаратура, маленькое окошко.
Он садится за стол и обхватывает голову руками.
- Я пришла, чтобы ты записал меня. Мне нужен диск. С песнями.
- Диск? – задумчиво переспрашивает он.
- Да. Мы должны записать сегодня 16 песен.
- 16 песен?
- Да. И не просто записать. Это должен быть самый лучший диск… - спокойно произношу я. – Я хочу, чтобы ты записал аранжировку к каждой песне.
- Ты с ума сошла…
- Нет. И мне это нужно срочно.
- Я в таком состоянии ничего не запишу…
- Надо записать. Я – твой заказчик. И мы договорились, что сегодня ты меня запишешь. Соберись. Время – деньги. У меня очень мало времени.
Я достаю свои тексты. Сажусь на кровать. Он встаёт у окна. Дождь.
- Микрофон.
Он оборачивается.
- Мне нужен микрофон, - спокойно повторяю я.
Он идёт к шкафу, достаёт стойку, микрофон. Потом никак не может присоединить какую-то штуку, похожую на сетку. Потом ищет какой-то другой микрофон, новый, но у него не получается его подсоединить.
- Ничего, давай запишем на старый. Не трать время, - я смотрю на часы – уже прошло полчаса. – Микрофон для гитары?
- Нет, там долго…
- Ладно, давай запишем на один.
Он садится напротив и недовольно произносит:
- Так не делается.
- Дай мне ушки…
Он молчит.
- Наушники достань… - повторяю я настойчиво.
Он послушно ищет и находит наушники. Потом достаёт гитару. Настраивает.
- Отлично. Теперь для текстов стойку подвинь. И включи мне уши.
Он делает это всё очень медленно. Периодически прикладываясь к очередной бутылке.
Через час всё готово к записи. Он сидит на стуле напротив. Я смотрю на тексты и выбираю, с чего начать. В результате достаю наобум один из них – какая, собственно, разница, если я должна сейчас отпеть и сыграть их все экспромтом?
Я вздыхаю. Начинаю что-то наигрывать и напевать.
- Ну что, готова? Пишем? – устало спрашивает он.
- Пишем…
После он спрашивает меня, как она называется, и записывает к себе на листочек.
- Не забудь, что тебе на каждую надо написать аранжировку. Ну… или сыграть вторую гитару.
Он качает головой.
«Реверанс», «За мгновенье до встречи с Богом», «Никто как ты», «Город Дождей», «В этом городе»…
Я протягиваю ему гитару. Он вопросительно смотрит.
- Эту песню будешь играть ты.
- Нет, я не могу.
- Ты всё можешь. Соберись. Там много «фа». Ты же знаешь, у меня с фа не очень…
На ходу я придумываю аккорды, которые он должен брать и в какой последовательности. Он подписывает их на листочке со стихом.
Мы пробуем. Потом записываем. Микрофон один на двоих… Но получается здорово.
- Как эта песня называлась?
- Воланду.
- Воланду?!
Я вдруг ловлю себя на мысли, что человек, которого я так называла и которому, собственно, этот стих написан, всегда появлялся в моей жизни после того, как я записывала очередной диск с песенками. Я думаю про него. Как бы я хотела его сейчас увидеть…
- А я… знаешь, на каком корабле плавал?
- На каком?
- На «Булгакове»…
И мы пишем «Имя твоё», «Грустный садовник», «Осень как повод», «Сумрак вокзала» … Я вспоминаю тот февраль. Два года назад…
Он просит меня сделать перерыв. Мы идём на кухню. Пьём кофе.
Я вдруг замечаю, что все конфорки газовой плиты ВКЛЮЧЕНЫ, но на них нет посуды.
- Почему они горят? – спрашиваю я в недоумении.
- Я их включаю… Всегда…
- Зачем?!!
Он как-то тихо произносит, переходя на шёпот:
- Они как вытяжка для… призраков… Ты… веришь в призраков?.. Эта квартира… Она проклята. Тут все умерли… И он хочет, чтобы я тоже умер…
- Кто он?
Он показывает на соседнюю комнату, откуда раздается голос его «сожителя».
Я оглядываю помещение кухни, ничем не отличающееся по виду от всей квартиры.
- Он только что сюда переехал?
- С рождения. Лет пятьдесят живёт. Тут…
- Не включай газ… Слышишь? Выключи.
Он послушно выключает. Мы возвращаемся в келью.
Пишем две «чужие» песни, потом «Париж-Москва», «Время – жить», «Поцелуй меня в губы немым снегопадом…»…
Нам осталось записать одну песню «Забери меня…» Собственно, написанной тому же персонажу моей «Иной реальности», как и те предыдущие…
Мы вымучиваем её одну около часа. Он слышит её иначе. Не так, как я. Мы спорим. Я говорю, что модуляция должна идти из ми в фа. А он – из ми – в ля.
В конце концов, мы уже собираемся записать эту, возможно, самую мрачную из всех песенок, как в этот момент в дверь стучат.
- Мне это… Гвоздь вбить надо… В стену… - мрачно произносит голос за дверью.
- А нам одну песню всего осталось записать…
- А мне только один гвоздь… Всего два раза стукну. А потом записывайте, хорошо?
Эта фраза режет мне слух… Гвоздь… Вбить. В стену. В этой абсолютно голой чёрной квартире… Здесь не хватает только этого самого гвоздя.
Мы пишем «Забери меня… хоть куда…» Я пою так, как слышит он. И всё вроде бы замечательно. Но на последнем куплете он берёт «свой» аккорд, я пою «свой». Пишем по инерции до конца. Но понятно, что всё – коту под хвост.
- Ладно… Хрен с ней… - выдыхаю я.
Он качает головой. Отпускает гитару. Тянет меня к себе за руку. Бутылки закончились. Он утыкается головой в моё плечо.
Его тело колотит. Он не может унять эту дрожь.
Он просит денег. Я спокойно произношу:
- Как только ты передашь мне готовые файлы.
Он вздыхает, долго молчит.
- А как ты назовёшь этот диск?
- «Город Дождей».
Он снова молчит. Потом бьёт кулаком по столу и тихо произносит:
- Я не могу сам, понимаешь… Мне нужен нарколог… Как тогда… Помнишь? Мне надо в больницу. Там поставят капельницу… А он убьёт меня. Здесь все умерли. Ты веришь в призраков?.. Я не могу здесь быть… Вчера я не хотел жить… Пожалуйста, позвони мне завтра... Проверь, жив ли я буду ещё… Позвонишь?
Я киваю. Он провожает меня до дверей.
- Всё будет хорошо, да? – спрашивает он.
Я улыбаюсь:
- Конечно.
- Ты никогда не пела так, как сегодня… Потрясающе, правда...
Я машу ему рукой. Он улыбается. Я выхожу на улицу. В дождь. Который идёт беспрерывно, он медленно сводит тебя с ума, и, кажется, что он никогда не закончится, будет идти вечно.
Я иду к метро и не знаю, услышу ли я вообще когда-нибудь те песни, которые мы сегодня записали экспромтом. Но я точно знаю, что уже никогда их так не спою…

Другие статьи в литературном дневнике:

• 24.09.2013. город дождей