Илья Хоменко.
Вернулся. Снежинки небольно кусались.
А может снежинки его целовали?
И все, кто терзал его, в прошлом остались.
И все, кто любил его, где-то отстали.
Стоял на холодном замёрзшем перроне.
Во рту исчезал вкус вокзального чая,
И лампочка тлела в разбитом патроне,
Зачем-то заснеженный день освещая.
А он вот пришёл, хоть никто и не верил,
Он верил и сам, что вернется едва ли.
Зачем? Чтоб стучаться в закрытые двери?
Чтоб снова узнать, что его здесь не ждали?
Секунды беззвучно слипались в минуты,
И мысли на сердце ложились нагие.
«Ты выпил до дна свою чашу цикуты
За то, чтоб счастливее были другие.
Прошёл по ступеням кошмара и ада.
За всех расплатился горячим и красным.
А может быть, людям того и не надо?
И выпита горечь тобою напрасно?»
«Да нет. Я же вижу, что стало светлее.
Немного, но стало светлее, я вижу
И сделались люди немного добрее,
И стали друг другу немножечко ближе».
В пальто обветшалом, с мешком за плечами
Он шёл по дороге, с сомнением споря,
Твердя, что холодными злыми ночами
Чуть меньше людей стали плакать от горя.
Шёл мимо контор, полных вежливой скуки,
Шёл мимо жилищ, так на ульи похожих
И прятал гвоздями пробитые руки,
Чтоб дырки в руках не смущали прохожих.
Другие статьи в литературном дневнике:
