– Мой дедушка говорил, что она просто чудна;я старуха. Христова невеста, – говорит Гертруд Гиббонз, наша классная всезнайка. – У Эмили Дикинсон действительно была тихая жизнь, – говорит миссис Краули, закладывая выбившуюся седую прядь за ухо. – Один мужчина разбил ей сердце, и она стала эдакой затворницей. Всегда одевалась в белое. Никто и не догадывался, что она – поэт: ею восхищались из-за ее чудесного сада. Она часами просиживала за маленьким письменным столом, но толком никто не ведал, чем она занимается. После ее смерти в ящике стола обнаружили папку со стихами. Многие страницы, исписанные четким почерком, с очень странной разметкой, сами видите. Сотни и сотни стихотворений. Переписывая с доски в тетрадку, проговариваю слова: Вот я – Никто! А кто же ты? Никто – и ты – как я? Тогда нас двое! Но молчи! Всем раструбят – ты знай! – Даже не в рифму, – говорит Лезли Бур. – О чем же оно, по-твоему? – спрашивает миссис Краули, воздевая мелок. Не знаю. Ей кажется, что ее жизнь не имеет значения? – Это одно из толкований. Кристина, а ты как думаешь?Думаю, она видит себя отличной от большинства людей, – отвечаю я. – И даже если ее считают странной, она знает, что не одна такая. Миссис Краули улыбается. Вроде бы собирается что-то сказать, но передумывает. – Братский дух, – говорит она.
После занятий я спрашиваю у нее, можно ли мне почитать еще стихов этой поэтессы, о которой я раньше и не слышала. Беру со стола миссис Краули маленький синий томик в твердом переплете, и та показывает мне, что Эмили Дикинсон часто применяла четырехдольный размер, перемежая строки из восьми и шести слогов – такая стихотворная форма характерна для гимнов. Что большинство своих стихов Дикинсон написала с неточной рифмой: рифмуемые слова похожи, но не один в один. А еще она применяла прием под названием “синекдоха” – это когда часть занимает место целого. Кристина Бейкер Клайн. Картина мира
**""""*******
Например, в этом стихотворении, – говорит миссис Краули, постукивая пальцем по странице и читая вслух: – “Все – досуха – Глаза кругом”. Как думаешь, о чем речь? – Хм… – Пробегаю взглядом по первым строкам стихотворения: Я умерла – зудела Моль Покой проник в Чертог И был как в Воздухе Покой — Средь Грозовых Потуг — – Люди стоят вокруг кровати, оплакивают усопшего? Миссис Краули кивает. Протягивает мне книгу: – Если хочешь, можешь взять домой на выходные. Сидя дома на парадном крыльце после школы, я перелистываю страницы, то и дело задерживаясь: Моя депеша в мир большой, Кой писем мне не слал — Весть от всего, что Под Луной — В величии светла… Стихотворения эти причудливы и шиворот-навыворот, я не уверена, что понимаю их. Представляю Эмили Дикинсон в белом платье, за письменным столом, голова склонена над пером, возникают эти сбивчивые отрывки. – Ничего страшного, если понимаете не полностью, – говорила миссис Краули нашему классу. – Важно, как стихотворение отзывается в вас. Каково это было – запечатлевать такие мысли на бумаге? Как ловить светлячков, думаю я. Мама, заметив, что я читаю на порожках, бросает корзину с высушенным бельем мне на колени. – Некогда лодырничать, – бормочет она себе под нос.
Кристина Бейкер Клайн. Картина мира
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
