Просто так не выкинуть из головы.

То выступление дало массу эмоций и пищу для рассуждений. Невозможно было спокойно сидеть дома, прекрасно зная, что скоро начнется ЕГО выступление. Приходилось нервно улыбаться и рассматривать видео с предыдущих концертов, приходилось гадать: «Каким он будет сегодня?»
Несколько минут томительного ожидания разъедали остатки разума, заставляя все тело покрываться испариной, заставляя вздрагивать от нахлынувшей экстазной неги.
Теперь можно было выходить – до запуска в Олимпийский оставалось каких-то жалких 2 часа. Отыскав нужное место, мой рот непроизвольно распахнулся в глубоком вдохе: все пространство змеилось очередями, состоящими из тех самых преданных фанатов…
Нельзя сказать, что народу было неимоверно много, ведь времени еще оставалось предостаточно, но эти толпы образовывали невероятно сильное энергетической поле, овившее, казалось, каждого присутствующего.
Больше всего людей я приметила около палатки «Фан-зона», но, так как я стояла в очереди на танцевальный партер, меня не очень заинтересовало это бурное скопление. Именно там выдавались пропускные браслеты, о которых я не знала, а также не знали многие другие, стоящие рядом со мной.
Вскоре толпа начала рассасываться – охранники стали пропускать всех нас внутрь. Процесс шел медленно, но все были окрылены мыслями о предстоящем шоу. Мне было трудно держать себя в руках, и я едва ли смогу описать скудным набором слов свои ощущения.
Внутри оказалось очень мило, но на рассматривание обстановки времени не было, а потому наша четверка устремилась во все уголки Олимпийского, желая отыскать заветный вход…
- Браслетики, девушка? – безынтересно сказал мужчина, пропуская остальных.
- Какие браслеты? О чем Вы? – всех нас пронял мандраж, мы стояли и хлопали ртами, не зная что и ответить, а уж вспомнив ту огромнейшую толпу народа, стоящую вне здания, захотелось застрелиться немедля.
- Идите на улицу и там вам дадут пропускные браслеты. – отрезал охранник, а я начала судорожно вспомнить все проклятия, проворачивая в своей голове жестокие картины расправы над этими жирными мешками с дерьмом, которые посмели не впустить нас в зал.
Это было не смешно, честное слово. Мы помчались на изначальную точку, пытаясь выйти на улицу, но и здесь нас ожидал не очень приятный сюрприз: нас не выпускали обратно, объясняя это тем, что сейчас открыт поток только для входа в Олимпийский. Нас посылали то к одним подъездам, то к другим, но в результате мы все-таки смогли выбраться.
У Нади перестал функционировать билет, а проверявшая его тетка оказалась жуткой стервой. Она не пропустила ее, заставив остаться внутри. Я, разумеется, понадеялась на снисходительность людей выдававших браслеты, ибо мы все же прилично простояли, ожидая своей очереди на вход.
Как Вы думаете, дали ли мне лишний браслет?
- Нет, пусть Ваша подруга сама сюда приходит, хватит повышать тон, девушка. – меня никто не собирался слушать, ведь поток сзади не прекращался, вновь образуя большую толпу. Ничего не оставалось делать, пришлось возвращаться обратно в Олимпийский и как-то решать вопрос с браслетом для моей подруги.
- Слушай, ну тут же должны открыть стенд какой-нибудь? Организаторы этого концерта просто мудаки, черт, что б они сгорели в аду. – мне хотелось бесконечно материться, ибо мы вновь целенаправленно бегали по просторным коридорам, ища эти гребаные браслеты.
- Надюх, вот они, fuck yeah! – нас с Даней и Аней пропустили, разумеется, а вот Наде пришлось остаться в небольшой очереди за браслетом.
Мы потеряли очень много драгоценного времени. Слишком много. Непозволительно много. В танцевальном партере уже были заняты добрых 3 ряда, забитых более успешными фанатами, отстоявшими ту километровую очередь на улице.
- Ребят, вот вам видно? – поинтересовалась я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за широченной спиной двухметровой блондинки. Нам не повезло, прямо перед нами стояли три «дяди Степы», загородившие собой все видимое пространство. В начале концерта, собственно, нам не было видно абсолютно ничего.
Фанаты Placebo действительно очень настырные. Еще до начала выступления все стремились протиснуться к железным стендам, чтобы полноценно увидеть сцену и все что на ней происходит.
Слева от меня стоял весьма наглый мужчина, который, видите ли, выступал в качестве героя. Его длиннющие руки перекрывали мне дыхательные пути почти весь концерт, защищая свою девушку и, видимо, подругу от неимоверной давки. Ну да, наверное этих кобыл высоченных точно бы убили наши грозные сто пятьдесят сантиметров. Он не подвинулся и не изменил своего положения даже после многочисленных просьб, а его соседка постоянно двигала своей огромной рукой, закрывая перед собой обзор рядам так двадцати, полагаю.
Но все это мелочи. Отслушав несколько песен на разогреве, все начали с придыханием ждать появления Молко.
В те моменты я всем сердцем хотела оказаться на месте какого-нибудь везунчика из первого ряда фанки. Они видели Бри так запретно близко, а он, наверное, пару раз скользнул своим взором и по ним. Счастливые..
Голос, о, Боже, его голос был неимоверно сладким, он был настолько потрясающим, что я умирала и возрождалась вновь от каждой ноты, от каждого движения этих желанных губ. Брайан был чудесен. Постарел ли он, стал ли менее талантлив? Нет, можно смело зарубить человека, который бы мне в те моменты так сказал.
Нэнси-бой, ты действительно Бог. Нет, не тот, кого я зову в своих молитвах, а тот, кто теперь составляет большую часть моих мыслей и желаний.
Все песни он исполнял почти что на одном дыхании. Он чувствовал своих поклонников, он оказался не тем асоциальным ублюдком, которым его видят на улице, сошедшего с поезда.
Он, казалось, заглядывал в душу каждому из зала, оставляя там частицу себя самого. Он разливал свое дивное пение по заботливо предоставленным бокалам-рукам фанатов, и каждый мог почувствовать Молко на своем языке, на своих руках, рядом с собой.
За этот голос хотелось умереть. Мне истинно казалось, что я уже на небесах, потому что подобных эмоций я никогда в жизни не испытывала, да и навряд ли испытаю вновь.
Фанаты устроили флэшмоб, почти каждый человек стал участником этого волшебного представления. Под «I know» на губах Бри образовалась теплая улыбка, улыбка человека, который тоже почувствовал себя частью этой большой семьи. Белые плакаты с надписью «We love the song, we love the singer» устремлялись ввысь, отдавая группе душу и любовь, которыми они подпитывали кумиров оставшееся время. За эту улыбку хотелось умереть. Диски под строчки «Dream brother…» Волшебно.
Шарики под «Meds». У меня не получилось поучаствовать в этом, но я видела, как мелькала символика заветных крылышек на белесых боках тех шаров, я видела, как Брайану было приятно. За эти эмоции хотелось умереть, чтобы эта теплая улыбка больше никогда не сходила с прелестных уст, все певших «Baby did you forget to take your meds?»
В тот вечер мне было неимоверно хорошо, я почти что сорвала голос, потому что горлопанила под каждую песню, находясь на безумной грани между экстазом и нирваной.
Концерт пролетел слишком быстро, и я, уставшая, но неимоверно счастливая, провожала Молко грустной улыбкой, пребывая в надежде на новую встречу.
Олимпийский растворялся, огромные толпы устремились на выход, хотя едва ли находились те, кому действительно хотелось покинуть зал.
Оказавшись на улице, мы приобрели замечательные фотокарточки с автографами. Мне было плевать, кто их нарисовал: это должно было остаться на память.
Шагая по мощеным дорожкам, я с Аней и Даней продолжали петь «Meds», «My sweet prince» и остальные песни под широкие улыбки остальных фанатов, подбадривающих на положительными возгласами. В метро один юноша сказал мне, что я похожа на Молко. Господи, за эти слова мне хотелось расцеловать этого молодого человека. Каково это, иметь схожие черты с тем, кого ты принимаешь за Бога?.. В темном парке мы еще немного прошлись вдвоем с Надей. Плакать было нельзя, ибо ресницы накрашены, а ведь так хотелось.. Дома ожидала бессонница и бессмысленный поход в колледж на следующий день. Я живу от события к событию. Я живу до следующей встречи с тобой, Бри.
Расставание с группой прошло для меня болезненно. Да, я была бесконечно рада, если это чувство можно описать столь банально, но, почувствовав себя частью чего-то большего, не хотелось вновь оказываться наедине с самой собой.
Брайан был превосходен, он был сексуален, чарующ, он влек за собой тысячи сердец, которые бились в такт его песням, он заставлял петь охрипших людей, выкладывая до изнеможения, он подарил счастье, а возможно подарил смысл жизни, заставив верить в лучшее.
Прошло три дня, а я до сих пор помню тембр его голоса, помню его улыбку и соблазнительные «па» на сцене.
Теперь можно слушать «sweet prince» и лить слезы не беспричинно.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 21.09.2012. Просто так не выкинуть из головы.