Престижно ли быть членом и это не каламбур?

11 апреля 2012 года в Казахстанском республиканском еженедельнике «Общест-венная позиция» №16 (144) была опубликована статья Сагин-Гирея Байменова о реальной ситуации дел в Казахстанском союзе писателей. Она послужила причиной для исключения Сагин-Гирея из состава Союза, причем голосование происхо-дило неформально и неофициально.

— Сагин-Гирей. На прошлой неделе состоялся пленум Союза писателей (СП) Казахстана. На нем, как я слышал, вас исключили из состава союза, и одним из оснований демарша послужила статья в нашей газете, где рассказывалось в том числе и о нравах, ца-рящих в СП. Вы сейчас, наверное, пьете валидол или что покрепче с градусами, пытаясь «заглушить боль» от отлучения?
— Напротив, я спокоен и даже немного весел, но не от вина, которое употребляю редко и не в таких случаях, а от смешанного чувства брезгливости и некоторого облегчения. Впору воскликнуть, как герой бессмертной коме-дии «Горе от ума»: «С кем был! Куда меня закинула судьба!» На такое посмешище мог решиться только нынешний Союз писателей, деградировавший окончательно и беспово-ротно. Смею думать, что 90 процентов проголосовавших за это нелепое решение – люди без собственного мнения, к тому же – с иждивенческой психологией, гонящиеся за подач-ками – все равно от кого: от государства ли, от новых богатых, вплоть до откровенных мафиози. Моя позиция, как и поведение очень малого числа истинных писателей, не при-емлющих бесчестие в любой форме, колет им глаза. Многие из присутствовавших в зале, даже не читали статьи в вашей газете. Они вообще, кроме себя, никого не читают. Это, знаете, как в анекдоте: «Чукча не читатель! Чукча писатель!»

Вступил я в СП лет 17 назад – скорее по инерции, нежели по потребности: как-никак уже тогда был автором пяти книг, множества других публикаций, человеком, из-вестным в интеллектуальных и издательских кругах развалившегося перед этим Советского Союза. Будучи по натуре независимым, вскоре почувствовал, что в среде вечно чего-то выгадывающих коллег-писателей являюсь чем-то вроде белой вороны. У меня на эту тему даже есть стихотворение, опубликованное недавно в альманахе «Литературная Алма-Ата».

Я и раньше ловил косые взгляды на себя, а после выхода статьи и на пленуме, где меня исключили, картина развернулась вовсю. Случившееся – результат полного отрыва нашей, так называемой творческой организации от современных жизненных реалий. Гос-пода писатели, выйдите на улицу, посмотрите, чем живет народ, послушайте разговоры сограждан. В душном зале, где проходил этот курултайчик, царил дух отрешенности от живой жизни, писатели скорбели о больших советских гонорарах, о былом величии СП.

У нас в стране хорошо живётся только писате-лям-лизоблюдам. Для них – страницы изданий литератур-ного толка, ежегодные стипендии от властного олимпа, государственные и иные премии. Для них – система госза-купок на «социально-важную литературу» и недоступные для других авторские гонорары. Они выпрашивают себе, по достижении лет, помпезные собрания сочинений. И чем ниже литература в целом, тем выше сегодня стопки этих многотомников.
Наболело!

Мне кажется, что правление и многие члены Союза застряли своей психологией в минувшей эпохе, когда правящая партия называла писателей, журналистов и прочую творческую братию своими подручными и соответственно щедро подкармливала за слу-жение идее и народу. Сегодня новая власть тоже не оставила без поддержки писательский цех, но подачки оказались в руках людей у кормушки, готовых сидеть при ней хоть 16 лет, хоть целую вечность.

В своей статье я призывал коллег разогнать присосавшихся к общему имуществу СП и к государственному вымени, по-новому построить, оздоровить жизнь организации, чтобы были условия для создания произведений, их выпуска в свет, распространения в народе. Это, конечно, было вызовом зажиревшей верхушке, угрозой ее благополучию.

Не я, написавший, оттолкнувшись от похорон Виктора Мосолова, всю правду об окопавшихся в уютном здании в центре южной столицы делягах от литературы, а именно они, заевшиеся у кормушки и озабоченные сохранением своего положения, оскорбили память большого писателя и человека, каким был мой покойный друг. Это они заставили бедную вдову подписать плохо сляпанный поклеп в мой адрес, с сопутствующим комментарием секретариата организации, где мне предъявлены какие-то глупые претензии и нет ни слова по существу царящих в СП нравов и совершаемых злоупотреблений, возмущавших и Мосолова, и меня, и тех, кто видел все это.

Письмо вдовы и приписка аппарата были опубликованы спустя почти месяц после выхода моей статьи. Долго же думали заправилы Союза над тем, как сохранить, выража-ясь лексиконом актеров, «рыло лица». И в итоге не только пукнули в лужу, но и настрои-ли против себя и других честных писателей. Ко мне потянулись коллеги, с которыми я не был в тесном контакте, но оказалось, что Оразалину и К; существует довольно внуши-тельная оппозиция. И не только писатели. Но и журналисты, просто читатели, люди, ин-тересующиеся делами в литературном цехе, звонили мне, писали по почте, выражали свою горячую поддержку.

Прошедший пленум показал, что Союз писателей, по сути, раскололся на два лаге-ря, и все проделки Оразалина и его приспешников выходят наружу. Дом творчества, ока-зывается, сдан китайцам в аренду на 49 лет, и половина самого здания СП тоже фактиче-ски не принадлежит Союзу, куда-то пропали 193 млн. тенге, выделенных два года назад по личному распоряжению главы государства на неотложные нужды писательского сооб-щества. Ищутся и другие поступления в СП, рассованные, видимо, по личным карманам.

Потому-то Оразалин судорожно цепляется за возможность остаться в председа-тельском кресле, чтобы прикрыть срамные места под «тришкиным кафтаном». Без стыда и совести вновь выставил свою кандидатуру перед съездом писателей, который назначен на конец сентября. Есть у него мыслишка вообще остаться вечным начальником писате-лей, избрав себя руками многочисленных подхалимов почетным председателем и главой наблюдательного совета, под которым ходил бы номинальный исполнительный секретарь или директор. Такой пробный шар он уже закинул в писательские массы. Да вот беда: против него поднялась мощная волна оппозиции. Лето и начало осени обещают быть жаркими для бессменного «султана» писателей, кем объявил себя на предыдущем съезде Нурлан Оразалин, привыкший за 16 лет считать эту «поляну» своей вотчиной. Похоже, трясутся и его приспешники, тоже не остающиеся без своей доли от жирного пирога.

— Сейчас обратил внимание, что эта аббревиатура – СП – может расшифровы-ваться и как «совместное предприятие». Судя по тому, что я спрашивал у ваших коллег-писателей, это и есть предприятие, на паях функционирующее с государством и выпол-няющее его спецзаказы?
— В идеале не должно быть так, а на деле выходит – да. Ведь что такое любой творческий союз? Это объединение свободных, независимых слу-жителей муз, которые сошлись, чтобы сообща решать некоторые проблемы, которые нет смысла одолевать каждому в одиночку. Поэтому председатель или исполнительный ди-ректор – это должностное лицо, которое содержится на деньги, собранные вскладчину, и соответственно подотчетный каждому члену творческого союза. На практике же получа-ется так, что этот деятель ведет себя как повелитель, чему в немалой степени способствует государство, негласно назначающее своего ставленника на этот пост и доверяющее ему материальные ценности и финансовые потоки. В нашем случае таким «царьком», постоянно кивающим на покровительство ему с самой высоты властного Олимпа, является Оразалин, на паях с государством помыкающий писателями, которые чуть ли не на коленях приползают к нему и просят стипендии, премии, включение в госзаказ и прочие милости свыше. А председатель решает, кому дать, кому отказать, а кого вообще не подпускать на пушечный выстрел. Именно по такому принципу издаются книги, пропускаются публикации в подведомственных изданиях, а также избирательно выплачиваются гонорары.

— Мне трудно судить о современной казахской литературе, но и в русскоязыч-ной казахстанской литературе я не вижу особых всплесков, как, например, в той же Рос-сии, когда там некие мейнстримы задают Пелевин, Сорокин, Быков, Минаев, Акунин, Улицкая, пусть даже иногда и на конъюнктурном уровне. А что вы думаете о состоянии нынешней казахстанской прозы и поэзии?
— Отчасти на эту тему я высказался в статье, послужившей поводом к исключению меня из писательского сообщества. Слежу за литературной ситуацией в России, но особого восторга от творчества тамошних литературных «звезд» не испытываю, в том числе и от названных вами. Что касается нашей литературной жизни, то она попросту удручает. Я говорил и буду говорить это, потому что равнение сейчас у писателей на серых, но пробивных, а это смерть литературы. Молодежь дезориентирована, повальное увлечение модернизмом без его критического осмысления рано или поздно заводит в тупик. Я работаю в основном в жанрах поэзии и эссеистики и скажу, что на казахстанском литературном поле, к сожалению, высокоталантливых фигур не видно, не с кем по-хорошему соперничать, конкурировать. Я и раньше держался больше компании великих через приобщение к их наследию, а уж сегодня тем более. Есть парочка-троечка хороших поэтов в Казахстане, с которыми дружу и еще двое-трое, с которыми хотел бы водить дружбу, но не буду называть имен, чтобы не было лишних недостойных разговоров и разбирательств. Пусть на это идет ставший совсем уж мелкотравчатым журнал «Простор», опубликовавший в своем шестом номере гнусный пасквиль на меня и писательницу Ольгу Шиленко.

— В Казахстане есть союз писателей?

— Есть. Я член союза писателей Казахстана и нескольких других республик, в том числе и международного союза писателей.

— Читаете книги казахских писателей?

— Читаю, и не только их, русских тоже. Казахская литература переживает такой же пери-од, как и русская. Так называемый рынок ударил по книге везде, где он объявил себя. Это поветрие коснулось всех республик бывшего Советского Союза. Это общая беда.
Олжас Сулейменов: «Пестрые об-ложки книг – как газеты для малограмотных…»

На упомянутом пленуме я вел себя активно, подавал реплики, вставлял шпильки в нудные речи ораторов, талдычивших о своих заслугах и доблестях нынешнего председа-теля, а на призыв одной, кажется, критикессы приложить усилия к возвышению статуса писателя, выкрикнул: «Писать надо хорошо – вот и будет статус!»

Подавал заявку на выступление. Но так и не получил слова – на трибуну заползали все новые и новые прихвостни Оразалина. Махнув рукой, я вышел из зала, чтобы пообе-дать в ближайшем кафе, а в это время, оказывается, заочно меня исключили.

Так и остался у меня готовый хлесткий текст по существу вашего вопроса. Если хотите, публикуйте отдельно.

— Некоторое время назад ваш коллега по цеху Талгат Кенесбай из Семея доб-ровольно вышел из Союза писателей, Алпамыса Бектурганова из Уральска исключили из этого общества, теперь вас… Вы фрондеры, или жизнь, особенно внутриполитическая, диктует новые условия?
— Я всю жизнь имел свою точку зрения, не боялся вы-сказать ее, но это не мешало мне жить, наоборот, позволило учиться в МГУ и параллельно – в еще одном престижном московском вузе, быть работником крупных редакций, высо-ких управленческих структур, директором большого издательства. Я не фрондер из чувст-ва фрондерства, а борец за правду, против бесчестия и подлости. Стычка с Союзом писа-телей, вернее, с его бездарным руководством – всего лишь эпизод. Катализатор для более масштабной борьбы. Сидеть со вжатой в плечи головой, быть премудрым пескарем – не мой стиль. Мне, конечно, далеко до былинного богатыря Василия Буслаева, который вступил в противостояние со всем неправым Великим Новгородом, но свою гражданскую позицию обозначал и раньше, довольно выпукло, как и в это раз. Жизнь диктует!

— Да, о новых условиях. Случился Жанаозен – литераторы промолчали, про-изошел Аркан-Керген – «инженеры человеческих душ» вновь безмолвствуют. Наверное, рты заняты пережевыванием казы-карта с акординского стола. Или сейчас слово творца ничего не значит, а, следовательно, доморощенные демиурги и сами это понимают?
— Почему же промолчали? Они вякали с экранов телевизоров, со страниц рептильной прессы что-то невразумительное, от чего уши вяли. Тот же Оразалин вылезал с бесцветными суждениями и по Жанаозену и по Аркан-Кергену, которые своди-лись к упованиям в адрес всевышнего, чтобы подобное больше не повторилось. Разве так должен вести себя настоящий писатель, властитель дум народных? Вспомним, как в по-добных случаях исполняли свою роль Джордж Байрон, Перси Биш Шелли, Виктор Гюго. Эмиль Золя, Анатоль Франс, Шандор Петефи, Лев Толстой, Владимир Короленко, Мак-сим Горький, Лу Синь, Хо Ши Мин, Махатма Ганди, Федерико Гарсиа Лорка, Пабло Не-руда, а также наши жырау Шалкииз и Бухар, поэты Шернияз, Махамбет, Абай и Мукагали Макатаев! Кстати, последний тоже исключался из Союза писателей за скандальное поведение. Я, кажется, второй после него, подвергшийся репрессии за бунт.

Что касается слова творца, которое сегодня, по умолчанию, ничего не значит, то это только кажимость, как говорят философы. Мелкое время плодит мелких писателей. Но тот же Макатаев писал: «Родится, родится еще настоящий поэт. Он медом и ядом сти-хов напоит белый свет. Он вдов обнадежит, поможет им в скорбном пути. Жестоких за-ставит заплакать – пусть держат ответ! Родится, родится еще настоящий поэт».

Может быть, он уже ходит среди нас, может быть, он сидит сейчас перед вами, да вам недосуг прислушаться к нему, разглядеть его. Но время все равно заставит людей вернуться к благоговейному вниманию Слову, время все расставит по своим местам.

— Кстати, как говорится, свято место пусто не бывает. Как вы думаете, может, вместо вас стоит принять в члены СП президента Назарбаева или Касымжомарта Токаева – плодовитых писателей, пусть даже их книги и не читают, и на них уходит куча денег из госбюджета (я имею в виду распространение и т.д.). И вообще – престижно ли быть сей-час членом (и это не каламбур)?
— А что? По крайней мере, вклад в литературу президента Назарбаева (соавтор гимна, автор песни об Астане, многих книг публицисти-ческой и политической направленности), да и Касымжомарта Токаева (будучи редактором журнала «Простор» я публиковал его интересные записки дипломата), так вот, их вклад более значителен, чем пустые вирши Оразалина и ему подобных. У тех, пусть они непрофессиональные литераторы, есть отражение, отголоски их дела, какая-то идея, а что дают уму и сердцу читателя высокопоставленные графоманы с писательским билетом в кармане, являющиеся к тому же примитивными дельцами от литературы?

Кстати, за последние годы СП пополнился 250 новыми членами. Это, считай, половина прежнего состава Союза. И что это за люди? Их не видно и не слышно. Многие даже отдельных книг не имеют. И в то же время начался процесс исключения ярких, двигающих вперед и литературу, и жизнь. Названный вами Алпамыс Бектурганов вступил в борьбу со всесильным акимом области. Возможно, погорячился, употребил резкие слова, был привлечен к суду. И это тогда, когда большинство наших коллег ходят, боясь собственной тени. Вместо того, чтобы вникнуть в суть дела и постараться защитить собрата, алматинские литературные бонзы поспешно исключили его из нашего сообщества.

Союз писателей при Оразалине таким путем сам себе копает могилу. Раньше эта организация во многом держалась на авторитете тех, кто ее возглавлял. Это были большие писатели, активные деятели, колоритные личности – Сакен Сейфуллин, Ильяс Жансугуров, Габиден Мустафин, Габит Мусрепов, Жубан Мулдагалиев, Олжас Сулейменов, Ануар Алимжанов. В этом ряду нынешний председатель – полное ничтожество, под стать ему и раздутый, недееспособный Союз писателей. Исключив меня из своих рядов, он, по сути, сам себя высек, как гоголевская унтер-офицерская вдова.

Престижно ли быть членом (и это не каламбур)? Смотря чего и кого. Однозначно, быть членом сегодняшнего СП Казахстана – это даже немного стыдно. А вот, когда ко мне в автобус ли, на скучном сборище, во время какой-нибудь прогулки откуда-то с неба снисходят строки-откровения, как бы нашептанные Богом, и я их торопливо записываю, вот здесь чувствую себя частицей мироздания, составной частью самого Творца. Это по-том проходит до очередного момента, до сакрального часа, когда, по выражению Пушки-на, вновь потребует «поэта к священной жертве Аполлон». Разве может быть что-то пре-краснее этого мгновения?

Беседовал Алмат Азади

Другие статьи в литературном дневнике:

• 24.07.2012. С теплом Гваделупы
• 14.07.2012. Престижно ли быть членом и это не каламбур?