в сторону хохломы и гопоты...
Очень неглупое размышление Игоря Манцова о нашей культуре вообще и о фильме "Овсянки" в частности:
«Двадцать лет, двадцать долгих лет меня убеждали в том, что постсоветская «буржуазная» культурка будет постепенно эволюционировать в сторону тонкости и качества. Я же с самого начала отрицал такую возможность, утверждая, что культурка эта если и будет эволюционировать, то единственно в сторону хохломы и гопоты.
Ничего, совсем скоро либеральная общественность сама взвоет и побежит к начальству требовать комиссаров в пыльных шлемах и цензурку.
Родина: большой выбор шансона.
Ха-ха-ха. Родина — определённо не моя.
Вон уже Стаса Михайлова пустили с большим и чуть ли не кремлёвским концертом — в воскресный прайм-тайм на Первый канал. Даже моя вполне себе народная мама удивилась: «Голос-то у него хороший, но что это за ужасные, что за непонятные песни??» Откудова он типа взялся?
Мама, Родина предлагает тебе большой выбор шансона, не капризничай.
Откудова, откудова.
Наша необуржуазная Родина воспитала.
Дальше-то будет ещё слаще, ещё забористее.
Хотя, если говорить честно, я всем этим брутальным парням с пронзительными тембрами, но плохим репертуаром завидую: женщины разного возраста, фигурально выражаясь, оргазмируют. Впрочем, почему только фигурально?
А без женщин, как известно, жить нельзя на свете, нет.
Самое время переходить непосредственно к «Овсянкам». Там два мужика тоскуют по только что умершей сексапилке (впрочем, женщина своеобразная, на любителя). Сначала они её жгут, потом спят с провинциальными проститутками, а потом уже погибают сами. Знамо дело, без женщин жить — по-волчьи выть.
История вопроса такова. Касаткин написал эсэмэску в том ключе, что «Овсянки» — едва ли не самое тошнотное зрелище, которое ему в последние годы попадалось. Но после того как Касаткин забраковал полюбившийся мне «Бубен, барабан», веры ему в отношении отечественной культурки никакой нет.
Взял диск с «Овсянками» и сначала долго смеялся, увидав на коробочке следующую завлекалочку:
«Этот фильм замечателен по всем параметрам! Здорово, просто шикарно!» (Квентин Тарантино).
И ещё:
«Призёр Венецианского фестиваля — 2010».
А сверху:
«Игорь Мишин представляет».
Это, видимо, продюсер. Типа, осеняет своим крылом и давно, кстати, сдувшуюся Тарантину, и выдавший «Овсянкам» второстепенную премию Венецианский фестиваль.
Россия окончательно поменяла смыслы на понты.
Кино-то совсем короткое: немногим более часа. Первые впечатления были ужасными. Но, будучи сейчас человеком донельзя растерянным и, значит, необъективным, я выносить окончательную оценку не спешил.
Пошёл покушал, погулял, посмотрел по зомбоящику очередной бессмысленный футбол, где типа «наши» громко и гордо победили очередных третьестепенных «не наших»; очень хотел бы написать дальше «провёл с любимой женщиной ночь, полную огня», но чего не было, того не было; напротив, спал как убитый, а наутро, в те самые часы, которые часкоровский астролог охарактеризовал как самые плодотворные, пересмотрел «Овсянки» ещё раз, хотя и на промоте.
Правда открылась, и кино скорее понравилось. На самом деле это стильный минималистский опус. Ну, немного пижонистый, местами невыносимо манерный, однако же неглупый и продуманный. Не было никакой нужды прибегать к услугам потускневшей Тарантины, чтобы это нестыдное кино продвинуть к тем немногочисленным соотечественникам, которые не окончательно отравились тутошним провинциальным снобизмом.
Сюжет «Овсянок» — это мощная метафора: русские, или, если угодно, россияне, как бы превращаются в некую маргинальную народность мери, а здешние наши бескрайние территории — в унылую провинцию с трудной и никому не интересной судьбой.
Мери — это такое старинное племя финского происхождения, проживавшее когда-то в Северном Поволжье, но постепенно растворившееся в природе. Они выпали из Большой Истории, они культивируют, как было сказано закадровым голосом, «половую распущенность», а вдобавок языческие ритуалы.
Сцена сжигания умершей женщины двумя выразительными мужиками, один из которых спал с ней, второго из которых она молчаливо при этом любила, — без малого грандиозна.
Пепел высыпается в реку. Для мери величайшая доблесть и громадное счастье — утонуть и, так сказать, стать частью водной текучей стихии. В конце концов два главных героя падают в машине с моста, тонут: типа повезло. Я так, однако, не считаю. Здесь как раз та самая манерность, от которой иногда немножечко подташнивает.
Забыл сказать: фильму прибавляет обаяния тот факт, что рассказчика зовут Аист. Аист, что ли, Владимирович? Пересматривать и уточнять неохота. Как это пелось в стародавние советские времена:
«Здравствуй, Аист!
Мы наконец тебя дождались!»
…Дописал до этого места, почему-то испытал чудовищную, непереносимую тоску. Оделся, зашёл в ближайший храм: вечерняя служба, три священника, двенадцать человек прихожан. Ладно, думаю, мы ещё не мери, мы ещё поборемся, выживем…
Как вдруг раздаётся вибрирующий клёкот мобильника: сильная баба хабалистого вида, не стесняясь, полугромко-полушёпотом отчитывает зачем-то позвонившего ей мужика, по-видимому мужа.
«…Я тебе сказала — я в церкви!»
Догадываюсь, мужичонка элементарно хочет есть. Допускаю даже, хочет интимной близости.
«…Что-о-о? Я тебе сказала! Я тебе всё сказала!»
На маму испуганно подняла голову её 12-летняя дочка, которую, судя по всему, привели в храм приобщаться к порядку.
(Орднунг превыше всего!)
«Стой здесь! » — мама с перекошенной физиономией, баба с чувством собственной правоты бросилась к выходу, не выключая мобильника и не понижая голоса, едва не утоптав некую богомольную старушенцию.
Честно говоря, хотел вмазать бабе по харе.
Священники продолжали службу, как будто ничего не случилось. А и в самом деле, если выгонять из храмов всю эту бабскую сволоту в брюках, с мобильниками и с перекошенными физиономиями — храмы опустеют.
Немедленно убежал. Сильнее всего было жалко красивую 12-летнюю девочку с доверчиво-испуганным выражением. Она интуитивно понимает, где добро, а где зло, но скоро семья и школа приучат её к орднунгу, и девочка навсегда превратится в среднестатистическую расейскую шалаву.
Дома посмотрел телевизор. На каком-то важном собрании президент страны говорил о том, что мы должны жить для будущих поколений.
Снова для будущих?? Старая советская пестня".
Игорь Манцов
Читать полностью здесь:
ССылку не пропускает. Попробуем иначе: "Частный корреспондент", среда, 8 декабря 2010 года, статья "В сторону хохломы и гопоты")
Другие статьи в литературном дневнике:
