Настя Карпова, наша деповская,
говорила мне пацану:
«Чем же я им всем не таковская?
Пристают они почему?
Неужели нету понятия –
только Петька мне нужен мой.
Поскорей бы кончалась проклятая...
Поскорей бы вернулся домой...»
Настя Карпова, Настя Карпова!
Млели парни, чумели чины.
Было столько в глазах её карего,
что почти они были черны!
Приставали к ней, приставали,
с комплиментами каждый лез.
Увидав её, приставали
за обедами смазчики рельс.
А один интендант военный,
в чай подкладывая сахарин,
с убежденностью откровенной
звал уехать на Сахалин:
«Понимаете, понимаете –
это вы должны понимать.
Вы всю жизнь мою поломаете,
а зачем вам её ломать?»
Настя голову запрокидывала,
хохотала и чай пила.
Сколько баб ей в Зиме завидовало,
что такая она была!
Настя Карпова, Настя Карпова,
сколько – помню – со всех сторон
над твоей головою каркало
молодых и старых ворон!
Сплетни, сплетни, её обличавшие,
становились всё злей и злей.
Все, отпор её получавшие,
мстили сплетнями этими ей.
И когда, в конце сорок третьего
прибыл раненый муж домой,
он сначала со сплетнями встретился,
а потом уж с Настей самой.
Верят сплетням сильней, чем любимым.
Он собой по-солдатски владел.
Не ругал её и не бил он,
тяжело и темно глядел.
Складка лба поперек волевая.
Планки орденские на груди.
«Все вы тут, пока мы воевали…
Собирай свои шмотки. Иди!»
Настя встала, как будто при смерти,
будто в обмороке была,
и беспомощно слёзы брызнули,
и пошла она, и пошла.
Шла она от дерева к дереву
посреди труда и войны
под ухмылки прыщавого деверя
и его худосочной жены.
Шла потерянно. Ноги не слушались,
и, пробив мою душу навек,
тяжело её слёзы рушились,
до земли пробивая снег.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
