***

Иван Венедиктович Елагин (1918-1987)

Я решаю вопрос большой -
Что мне делать с моей душой?

Вот стою я под фонарем,
Говорю ей - вдвоем умрем,

Только жизнь со мной промытарь -
И потухнешь ты как фонарь.

А выходит, что все вранье,
Что обманываю ее,

Что дела ее нехороши,
Что бессмертье есть у души!

И хотя она здесь со мной,
Для нее я - двор проходной,

Сквозь который душа пройдет
От одних до других ворот.

Мне-то что, я пойду на снос,
Вот с душою как быть - вопрос.

Как помочь разорвать ей круг
Этих вечных блаженств в мук.

Что же будет с моей душой?
Вечность - срок черезчур большой.

***

Я сегодня прочитал за завтраком:
«Все права сохранены за автором».

Я в отместку тоже буду щедрым —
Все; права сохранены за ветром,

За звездой, за Ноевым ковчегом,
За дождём, за прошлогодним снегом.

Автор с общественным весом,
Что за права ты отстаивал?
Право на пулю Дантеса
Или верёвку Цветаевой?

Право на общую яму
Было дано Мандельштаму.

Право быть чистым и смелым,
Не отступаться от слов,
Право стоять под расстрелом,
Как Николай Гумилёв.

Авторов только хватило б,
Ну, а права; — как песок.
Право на пулю в затылок,
Право на пулю в висок.

Сколько тончайших оттенков!
Выбор отменный вполне:
Право на яму, на стенку,
Право на крюк на стене,

На приговор трибунала,
На эшафот, на тюрьму,
Право глядеть из подвала
Через решётки во тьму,

Право под стражей томиться,
Право испить клевету,
Право в особой больнице
Мучиться с кляпом во рту!

Вот они — все; до единого, —
Авторы, наши права;:
Право на пулю Мартынова,
На Семичастных слова,

Право как Блок задохнуться,
Как Пастернак умереть.
Эти права нам даются
И сохраняются впредь.

…Все; права сохранены за автором.
Будьте трижды прокляты, слова!
Вот он с подбородком, к небу задранным,
По-есенински осуществил права!

Вот он, современниками съеденный,
У дивана расстелил газе;тины,
Револьвер рывком последним сгрёб —
И пускает лёжа пулю в лоб.

Вот он, удостоенный за книжку
Звания народного врага,
Валится под лагерною вышкой
Доходягой на снега;.

Господи, пошли нам долю лучшую,
Только я прошу Тебя сперва:
Не забудь отнять у нас при случае
Авторские страшные права.

***
Хоть возьми и с тоски угробься,
Чтоб конец положить опекам.
Колоссальнейшее неудобство:
Оказался я человеком!

Я от нежных забот правительства,
Как суконный пиджак, повытерся.

Не живи, а всю жизнь готовься
К торжествам олимпийским неким.
Колоссальнейшее неудобство:
Оказался я человеком!

Оказался таким нелепым:
За мечтой волочусь прицепом.

Пирамидищею Хеопса
Шла волна над моим ковчегом.
Колоссальнейшее неудобство:
Оказался я человеком!

По субботам с женой и сыном
Проплываю по магазинам.

С панталыку я сбился вовсе!
Ни звезды над моим ночлегом.
Колоссальнейшее неудобство:
Оказался я человеком!

А во сне я как в звездопаде:
Звезды спереди, звезды сзади!

Неудобство, что человеком,
Человеком я оказался,
Кривосабельным печенегом
В мою полночь кошмар врубался!

Колоссальнейшее неудобство
Человеком быть, а не мопсом!
Как ты к миру ни приспособься,
Быть поэтом – сверхнеудобство!

Говорят, что поэт – поет,
Да не верю я фразам дутым.
Говорю, что поэт – полет
С нераскрывшимся парашютом.

***
Всегда откуда-то берется
Какое-нибудь сумасбродство.

Всегда откуда-то берутся
Какие-нибудь безрассудства.

Какая-нибудь околёсица
Бог знает как в стихи заносится,

И оголтелая нескладица
Бог знает как в стихи повадится.

Глядишь – и рифмами украсится
Какая-нибудь несуразица.

За мною числится бессмыслица,
Нелепица за мною числится,

За мною значится невнятица,
За мною путаница значится.

В моем хозяйстве неурядица,
Запасы как попало тратятся,

Вослед за словом слово катится,
Разноголосица, сумятица.

Стихи – пустяк, стихи – безделица,
Стихи без всякой цели мелются,

Пока кормилица-поилица –
Моя чернильница не выльется,

Вослед за словом слово гонится...
Зарница – звонница – бессонница.

***
Сколотил ты свой угольный рай
До последнего гвоздика.
А теперь – то и знай – повторяй:
«Загрязнение воздуха!»

Загрязнение воздуха! Что ж
Горевать из-за этого?
По вечерней дороге идешь –
А она фиолетова.

Вся в дыму, вся в бензинных парах,
В ядовитой лиловости.
В страх бросает? (А разве не страх –
Загрязнение совести?)

Говорите, что хуже нет бед,
Что от дыма завянете.
Это – вред? (Ну, а разве не вред –
Загрязнение памяти?)

О, как счастливы мы, ухитрясь
Защититься от копоти.
Это – грязь? (Ну, а разве не грязь
В нашем жизненном опыте?)

Ах, как сажа летит по дворам
И по стенам размазана.
Это – срам? (Ну, а разве не срам –
Загрязнение разума?)

Загрязнил ты всё то, что тебе
Было Богом даровано, –
И кричишь, что к фабричной трубе
Приближаться рискованно!

И кричишь, что над городом чад,
Как пятно, надо вывести, –
И молчишь там, где жизни влачат
В испарениях лживости!

Сколько дымы на нас ни ползут –
Потруднее управиться
С загрязнением скорбных минут,
С загрязнением празднества.

Пострашнее, чем дыма слои,
И фабричного замызга –
Загрязнение вымысла и
Загрязнение замысла.

Но кричим мы весь день впопыхах,
Повторяем без роздыха:
«Загрязнение воздуха! Ах!
Загрязнение воздуха!»

Иван Венедиктович Елагин (настоящая фамилия — Матвеев; 1 декабря 1918, Владивосток — 8 февраля 1987, Питтсбург) — русский поэт второй волны эмиграции.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 03.08.2013. ***