Наталья ЗахарцеваГрибы всё видят. Нищету и блеск московских улиц, питерских кофеен. Сентябрь в сонном воздухе развеян. По осени приходит в город лес. Приходят ведьмы, космами тряся. Приходят пни, крадутся вдоль обочин. Заметны просветлённым, но не очень. У них своя коварная стезя. Нельзя свернуть с асфальтовой тропы: закружат ветки, защекочут тени. Усвойте, драгоценный неврастеник, что главное, конечно же, грибы. Артём Иваныч не был грибником, не вскакивал, едва рассвет касался холодных крыш. И дождевая сальса гнала его, увы, за коньяком, вообще не в лес. Не жаловал экстрим. Шарахался от шумных электричек. Во имя маринованных лисичек не норовил преодолеть Гольфстрим загруженных шоссе и автострад. Хотя любил соленья упоённо. И даже магазинным шампиньонам немедленно оказывался рад. Грибы всё знают. Знаете ли вы, забавно шевелящие губами, в историях, написанных грибами, приятный запах преющей листвы. И настигает философский сплин, и хочется поразмышлять о вечном, порассуждать, что время быстротечно. Луна висит, как масленичный блин. Фиксируют межпланетарный сдвиг адепты фотожаб и фотоплёнок. Но — аллилуйя, рыжик и маслёнок! Хвала, опёнок! Аве, боровик! Артём Иваныч (Слышали о нём?) в одну почти прекрасную субботу проснулся рано. Отхлебнув компота, решил, что надо сделать ход конём и наконец отправиться в леса. Тут, благо, и товарищи позвали. Мол, сотни живописнейших развалин не заменяют птичьи голоса. В багажник загрузили рюкзаки. Приехав в лес, безмолвный, паутинный, Иваныч потерялся за картиной поляны в обрамлении реки. Бессмысленно блуждая наугад (И как же не припомнить Моисея!) Артём Иваныч, мыслями рассеян, зато плохим предчувствием богат, наткнулся на запретный ведьмин круг (Зачем ему сдались чужие дали?), грибы реально что-то обсуждали. Причём, подгруздок — вылитый физрук, волнушка — точно бывшая жена (такие же нервические пасы), гриб-зонтик — бригадир с овощебазы, сморчок — похоже, босс. И тишина, и в тишине зловещий шепоток: «Смешные люди, мы захватим эту красивую несчастную планету. Осталось поднатужиться чуток. Грибы всё могут. И неровен час, неровен день, неровен даже месяц — начнётся страшный роковой замесец. Зайдут в квартиры, скалясь и ворча, поганки, мухоморовы сыны, моховики с горящими глазами. Пока же мы не понимаем сами устройство мира, нежели войны. А что Артём Иваныч? Молодцом. И он собрался за грибами снова. Надеется, помимо остального, буквально не ударить в грязь лицом. Сказать грибам, что не учтён нюанс, что распри прекратятся неизбежно, а значит... человечество, конечно, имеет право на последний шанс. Бывает, год не стоит дня. Бывает день дороже года... С. Соколов Бывает, год не стоит дня. Бывает день дороже года. Умножь уклюжесть пешехода на зуб дар;ного коня — получишь тридевять земель, а, может, что-нибудь похлеще: простые щи, простые вещи. Природа радует, и шмель сопровождает на базар обогатившуюся муху. Взывая к облачному пуху, "звезда, затмение, квазар" часами шепчет астроном. Губами шепчет — "заберите". Сидит старуха на корыте — перевернула кверху дном. И сокрушается Яга, беря героя под опеку: сначала выхлебали реку, потом доели берега. Теперь попробуй раздели — получишь вид на перспективу: дуб успокаивает иву, летают гуси-журавли. Подозревая, что восход второго шанса не сподобит, туда-обратно ходит хоббит. Напра-налево бродит кот, поскольку, видимо, судьба. Всё в относительном порядке: анчутки, памятки, осадки. Ногами топает изба: да будь он трижды напои;м, да предложи ему хоть штоллен, герой стабильно недоволен куриным сервисом моим. Об этом, собственно, и речь, хотя сюжет не без изъяна. Почти как свадьба без баяна. Бывает, ночь — достойна свеч — предъявит веский аргумент существования иного. Тогда садись, пытайся снова сложить удачу и момент. © Copyright: Ирина Черняховская, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
